По возвращению домой Миритл и Боб тихо сели за стол и молча стали глядеть друг на друга. Что-то внутри рвало и метало, но на лице была пустая невозмутимость, лишь иногда одна бровь женщины незаметно грустно поднималась и опускалась обратно. Странно, это было очень странно и непонятно, но её супруг не мог ничего сделать. Сейчас ей нужен только покой, не нужно спрашивать и принуждать к делам. «Она так расстроена, даже больше, чем обычно это бывает. – Проговорил про себя Боб. Он подставил руки под голову и не сводил с неё глаз. – Если это всё не закончится? Если это так и будет продолжаться? Наш бедный сын. Что могло его так заставить нас ненавидеть, что же с ним могло вообще произойти? Вдруг она говорит правду? Да, вопросов сейчас гораздо больше, чем ответов. И никто не может всё изменить, потому что мы не понимаем, как нужно изменить, но ведь мы ещё не опоздали. Возможно, есть, хотя бы один, шанс помочь ему». Перед их глазами мелькали моменты, когда мальчик чуть их не убил, если бы доктор вовремя не вывел их. Только они успокаивались и потихоньку оставляли произошедшее, как явные, живые воспоминания снова одолевали их, и они терялись.
Вечером, когда уже оба немного забылись, Миритл решила задать Бобу такой вопрос: «Боб, наш сын одержим. Его нужно отвезти в церковь. Давай так и сделаем?». Боб выпучил на неё глаза. Нет, он не посчитал её свихнувшейся, он подумал, что она зациклилась она этом. Он отвергнул её предложение.
- Почему, Боб? – тихо спросила она. Он стоял к ней спиной, но зато ощутил её разбитый взгляд, его бросило в холодок, и пробежали мурашки. – Почему ты не хочешь?
- Я не не хочу, я знаю, что это сущий бред. – Он медленно развернулся к ней и увидел, что глаза её покраснели от слёз.
- Бред? Обман? - её голос повышался и Боба это несколько пугало. – Ты хочешь сказать, что он здоров, в порядке. Но, Боб, это, увы, не так. И это вовсе не болезнь. Это…
- Хватит, Миритл! – вскрикнул он. – Я не хочу больше этого слышать!
Она вздрогнула и тогда заплакала. Две слезинки скатились по её щекам. Боб заметно обмяк. Он не мог выносить, когда она плакала, если так расстроена. Её вид был почти убийственным; казалось, что она может просто упасть и замолчать навеки, но пока что она держалась.
- Как ты можешь не верить? – Миритл быстро дышала, а её сердце быстро забилось. – Боб, как ты можешь не верить в это?!
- Я не верю во всю эту чушь, Миритл!! И никогда не поверю. Это всё сумасшествие. И все психи, кто верит в Бога!
- Заткнись!! Разве ты не веришь в то, что сегодня видел?! Тогда куда ты смотрел, когда он бросился на нас, когда с ним что-то происходило?!! – она была на грани и слёз, которые таились глубоко, и срыва.
- Она наш сын, Миритл! Да, я не верю! – сказал Боб и взмахнул рукой.
Она замолчала и смотрела на него.
- Боб, как? – тихо произнесла она и по щеке скатилась ещё одна слеза. Она стёрла её рукой. – Ты не веришь своим глазам? Ты…
- Нет, я верю то, что вижу. Но я не могу понять, как это могло произойти?
- Наш сын, Боб, он одержим.
- Замолчи сейчас же! Он не одержим!!! – закричал он и с первого этажа донеслись какие-то звуки, похожие на разбивающееся стекло. Боб тут же замолчал.
- Что это? – шёпотом спросила Миритл.
Она приоткрыла дверь и вышла из комнаты, потом медленно спустилась по лестнице. Сердце тяжело билось в груди, ладони немного вспотели, охватило чувство некого страха. Боб подумал, что она боится и сама же идёт смотреть что там; прямо как в фильме ужасов. Он тоже вышел из спальни и медленно приблизился к лестнице.
В доме было темно, солнце давно уже скрылось. Миритл прошла немного дальше в гостиную и посмотрела сквозь сумрак. Около дальней стены точно что-то было. Она напрягла взгляд и увидела маленькую фигуру, висящую в воздухе с поджатыми ногами. Она широко раскрыла глаза и замерла, даже старалась не дышать. Тело тоже было неподвижно, оно было одето в белую ночную рубашку. Миритл сделала маленький шаг назад и половицы тихо проскрипели, она сжала губы. Женщина смотрела на бездвижное тело, но оно медленно начало разворачиваться. Миритл увидела, что это был Билли. У него были белые глаза и чёрным зрачком. Женщина начала отходить дальше и быстро дышала, сердце быстро застучало. Вдруг тело мальчика, или это был призрак, как думала Миритл, широко раскрыло рот и оттуда начало появляться нечто ужасающее, чёрное, похожее на то, что они видели в клинике. Она закричала. «Миритл» - подбежал Боб и схватил её за руку и потащил наверх.
- Господи, Боб, это был он, это был Билли, - судорожно, испуганно говорила она.
- Нет, Миритл, это был не Билли, тебе показалось. – Попытался успокоить её супруг, но она продолжала плакать от испуга.
Краем глаза, женщина заметила, что всё исчезло. В гостиной никого не было. Возможно, ей и правда показалось, но звук стекла был реальный. Она не могла сопоставить эти факты. Боб закрыл изнутри их спальню, и они легли спать. Боб пролежал около десяти минут, потом уснул. Она не могла поверить, что он так легко относится ко всему, что происходит в их доме и с их сыном; либо ему стало всё равно, что станет с ним. Она пролежала ещё минут двадцать без сна. То смотрела в окно, за которым дул ветерок и шевелил ветки дерева, то на закрытую дверь. Она представляла, что она распахнётся, и он их безжалостно убьёт. Да, это уже был не их сын. Она не могла спокойно заснуть. Через полчаса поднялась с кровати, взяла свои вещи, тихо открыла дверь и вышла из неё. Так же тихо, не без чувства страха, спустилась на первый этаж. Там переоделась, нашла ключи от машины на кухонном столе и покинула дом. Она старалась действовать очень тихо, чтобы не разбудить мужа и не привлечь внимание, случайно незамеченного, существа в воздухе. Миритл завела машину и куда-то поехала среди ночи.

Миритл вела автомобиль не торопясь, встречая на пути дорожные фонарные столбы. Две горячие слезы стекли по её щекам. Женщина сжимала руль руками и не сводила глаз с пути, лишь пару раз стёрла слёзы рукавом лёгкой курточки. Она думала, что молча оставила мужа одного дома и так же молча ушла. Вообще она никогда такого никогда не совершала в своей жизни, но при случившихся обстоятельствах всё же что-то вынудило уехать ночью. Всё так набросилось и свершилось, что она даже не заметила этого. Когда его могло охватить такое зло? Когда всё это случилось? Она не могла сказать, потому что не могла понять точно, что происходит; могла только догадываться. «Господи, что же я сделала? – говорила про себя Миритл, держа правой рукой руль. – Как я могла поехать на ночь глядя? Господи! – вскрикнула, сама не понимая зачем, она и нажала на педаль тормоза. Машину чуть не занесло, но она смогла выправить её. – Может, стоит вернуться обратно? Но ведь всё может ухудшиться. Нет, я не могу сейчас вернуться. – Решила женщина и поехала дальше.
Белая луна тускло светила с облачного неба. Некоторые фонари были отключены или сломаны и дорога была в тёмной зоне. Оранжевый их свет озарял лицо Миритл и немного ослеплял её, потому что она очень редко моргала. Вдруг женщина вспомнила про разговор, предыдущего дня, с гадалкой, которой она звонила, чтобы она ей помогла. Миритл заметила поворот на дороге и завернула на него, смутно вспоминая адрес пребывания гадалки. Дорогу освещали редкие фонари, и Миритл даже побаивалась ехать дальше; снизила ещё скорость. Через двадцать минут она добралась до дома старушки гадалки. Оказалось, что она жила в большой квартире, почти на окраине города, разделив её на две части. Одна часть была для личного жилья, а другая для приёма посетителей, приходивших к ней за помощью. Миритл посидела недолго в машине, осматривая пристально куда приехала, потом выключила зажигание и вышла, закрыв машину. Она направилась к небольшому семиэтажному дому со старым домофоном. По телефону гадалка сказала, что номер квартиры «37» и Миритл набрала данные цифры. Пошли длинные, словно сонные, гудки. После десяти гудков, кто-то открыл дверь, и Миритл нерешительно вошла в подъезд. Медленными шагами дошла до тридцать седьмой квартиры и четыре раза подряд постучала в дверь. Сначала никто не ответил на её стук, она уже подумала, что зря только ехала через весь город, но несколько позже за дверью послышались медленные шаги.
Защёлкали дверные замки, и потом она медленно начала открываться. Миритл свела руки вместе и тихо ждала, пока её примут. Миритл увидела маленькую старушку, которая открыла ей дверь. Она была хотя и маленькая, в кругленьких очках на цепочке, но крепкая и волевая. Такие были первые ощущения Миритл. У неё были длинные седые волосы. Старушка хмуро хмыкнула и позвала её заходить в квартиру, сама она быстро исчезла где-то в её глубине. Миритл медленно вошла и, заворожённо осматривая обстановку не отворачиваясь, закрыла дверь. Прихожая была небольшая, и из неё уже можно было увидеть какую-то комнату, прикрытую деревянными занавесками. Миритл прошла дальше; увидела, что некоторые двери были закрыты, а из других можно было увидеть маленькую спаленку с ковром на стене и кроватью, в следующей, через приоткрытую межкомнатную дверь, кажется, была гостиная, а дальше кухня или что-то другое, но женщина зашла именно в комнату, которая была за занавесками. Посередине стоял большой стол, на котором был хрустальный шар, фарфоровая большая чёрная кошка, такая же маленькая фигурка совы с повёрнутой головой и с жёлтыми глазами, пять потёртых и новых книг разных размеров, несколько разноцветных свечей и другие атрибуты волшебников. На стене висела картина с портретом Нострадамуса, даже странно её было здесь увидеть, поэтому Миритл удивилась; высокая стойка со свечками, на полу лежал ковёр, на другой стене было окно, прикрытое закрытое шторами, стоял большой стеллажный шкаф, в котором были книги, фигурки, амулеты, талисманы, стеклянная посуда и снова несколько свеч. А на потолке висела ажурная люстра. Всю комнату заполняла темнота и Миритл с трудом могла разглядеть интерьер, но всё же, из некоторого любопытства, она смогла увидеть.
В коридоре зажглись три лапочки. Женщина обернулась посмотреть там ли старушка, но та вышла совсем из другой, как-то замаскированной что ли, двери и сказала: «М-м, садись, чего стоишь-то, как столб посреди дороги?». Миритл тут же обернулась и увидела старушку, зажигающую некоторые свечи. Она была в цветном платочке, завязанным как бандана, вязаной кофте на пуговицах; потом она села за стол. Женщина тоже прошла и села на стул для посетителей. Она быстро проскользила взглядом по столу.
- Извините, - тихо начала Миритл, - я Вам звонила и…
- Знаю, знаю, - сказала гадалка и достала тёмную большую колоду, - я давно уже жду тебя, дорогая. – Её голос стал серьёзный. – Ты принесла, что я просила?
- Я принесла только фотографию, потому что…, - Миритл снова не смогла договорить, потому что та её перебила.
- Хм, я так не смогу помочь тебе. Мне нужна его вещь, а не только фотография. – Старушка хотела встать, но Миритл её остановила, схватила её за рукав, перегнувшись через стол.
- Нет, подождите! – на глаза Миритл наворачивались слёзы. – Пожалуйста, помогите. Я не знаю, что мне делать теперь. Всё зашло далеко. Он пытался даже нас убить, а сегодня ночью я видела нечто страшное дома, когда днём мы отвезли его в клинику.
- Ладно-ладно, успокойся, дорогая, - старушка села обратно, - я помогу тебе. Хотя бы попробую. Давай фотографию и расскажи, что произошло.
Миритл подала фотографию Билли гадалке. Та положила её перед собой и сверху положила на неё пять карт, смутилась и нахмурилась. В то время Миритл кратко рассказала обо всём, что случилось с Билли.
- Я не знаю, что мне делать. Мне страшно, я боюсь… его. – Закончила Миритл.
- Да, я знаю, что тебе страшно, очень страшно. Каждому было бы страшно, случись это с кем-то из родных, - говорила гадалка и вынимала из колоды карты. Миритл на неё прямо посмотрела. – Кажется, я знаю, что с ним произошло. Не могу сказать точно, что я вижу, но… пока не знаю, как тебе об этом сказать.
- Что? О чём Вы? Я же всё уже сказала Вам. Это ведь…
- Именно. – Подтвердила все подозрения Миритл гадалка. – Твой сын захвачен злыми духами, по-другому – одержим. Редкий случай, но вполне допустимый. С этим сложно совладать, ещё сложнее бороться самому, потому что он питается энергией, а ещё сложнее, до невозможности, изгнать это.
- Я… я… я не понимаю, - медленно проговорила Миритл, - что же делать?
Гадалка вынула ещё одну карту и удивилась.
- У твоего ребёнка есть любимая вещь? Это может быть игрушка и совершенно любая, но только одна. Возможно, это… хм, кукла.
Миритл задумалась.
- Не знаю, - ответила она, - я уже давно не видела его играющим вообще в какие-либо игрушки. Но если раньше, - снова задумалась, - последний раз он брал в руки только маленького робота.
Гадалка с укором на неё посмотрела, подождала чего-то и снова окунулась в карты. Старушка выглядела очень сильной и стойкой, но не сейчас; сейчас она была несколько медленная, потому что Миритл нагрянула среди ночи и подняла её с кровати. Конечно же, гадалка не могла отказать, она вообще не имела такой воли отказывать, она всегда принимала людей, когда бы они ни пришли, вот и теперь она занялась своим делом. Гадалка сидела над фотографией мальчика и пристально глядела на неё, накладывая на изображение карты из колоды. Глубоко внутри, старушка уже знала причину его состояния, но боялась говорить об этом Миритл, которая сама понимала, что с её сыном. Но она ещё не знала, в чём причина и как это произошло, почему. Гадалка выпрямилась на стуле, но не сводила глаз с фотографии Билли и карт. В её голову проходил глубокий анализ и рождался вывод. Миритл снова быстро осмотрела всю комнату. Она чувствовала, что здесь есть кто-то ещё; посмотрела назад, в коридоре тускло светили лампочки, никого не было, посмотрела в тёмное окно, тоже никого. Нет, во всей тихой и мирной, загадочной квартире никого не было, то и хорошо. Спокойно и уютно. Вдруг Миритл вспомнила о супруге; подумала, что он проснулся и не нашёл её рядом, и сейчас уже берёт телефон и будет звонить, но такая мысль вмиг исчезла.
- Подумай хорошенько, - сказала гадалка странным голосом, - что это за вещь?
Её голос несколько сбил Миритл с размышлений, но она всё же собралась с мыслями и сказала:
- Я не видела каких-то новых игрушек у него, - медленно начала Миритл задумчиво. Её мозг будто кипел и перебирал все события и моменты жизни, - но однажды я зашла к нему в комнату, именно в тот вечер, когда он…, - к глазам подступали горячие слёзы, - был в воздухе с этим страшным взглядом. Тогда я увидела незаметную вещь на тумбочке около кровати, - было темно, и я не могла хорошо разглядеть, что это, - но я хорошо запомнила даже по тёмному силуэту вещь. Она напоминала человека.
Гадалка усмехнулась, не поднимая глаз от стола, а Миритл быстро посмотрела на неё.
- Ты предлагала ему другие игрушки. – Произнесла старушка. Миритл не поняла, откуда она могла это знать. Ведь такое и, правда, было, но всего три раза; никто не мог об этом знать. – И что тогда было? Скажи мне.
Но женщина припомнила ещё один случай. Когда протянула Билли красочную машинку (он сидел чуть ли не в углу своей комнаты), приятно, по-матерински, улыбаясь, но мальчик не реагировал на мать. Он что-то тихо говорил, но не поворачивался к ней. Тогда Миритл положила руку на его плечо и произнесла его имя. Мальчик быстро обернулся. У него были спокойные глаза, но что-то в них было не так, не как всегда, а в руках у него была та самая игрушка в виде человечка. Миритл испугалась, но не выдала этих чувств на лице.
- У неё было лицо? – спросила гадалка.
Миритл уже ничему не удивлялась. Та словно прочитала её мысли, увидела то, что вспоминает женщина, и Миритл чётко поняла, что обратилась по адресу. У куклы действительно было лицо: жёлтые вышитые глаза (вся кукла была сшитая из ниток, маленьких размеров), чёрный рот.
- Да. – Ответила Миритл.
- Что он сказал тебе, когда ты давала ему другую игрушку?
- Он сказал… он сказал, что не хочет брать её. Что будет только с этой куклой. – Миритл чётко и ярко видела этот момент из жизни.
- Он сказал что-то ещё, - произнесла гадалка. По спине Миритл пробежал холодок и мурашки. Стало немного не по себе.
- Он сказал, что это его друг, - медленно говорила женщина, - лучший друг. И он никогда не оставит его. Я видела, будто глаза куклы светились, и она улыбалась. Мне стало страшно. Билли говорил ещё и ещё, но я не слушала; бросила машинку и покинула комнату. Почти весь тот день я плакала в своей комнате, до прихода мужа.
Гадалка стала собирать карты и одновременно говорила: «Знай, Миритл, это не просто игрушка, это ритуальная кукла. Думаю, тебе известно, что такое куклы Вуду. – Старушка коротко посмотрела на неё исподлобья, а потом снова смотрела на карты. – Кукла твоего сына и есть кукла Вуду. Обычно их применяют для совершения вреда кому-нибудь, но эта кукла была не для таких дел. В ней жил демон, бес, не упокоенный буйный призрак, то мог быть ужасный преступник или душевнобольной человек при жизни, неважно кто… его заключили куклу, чтобы он не приносил зла. Евреи иногда применяют такие ритуалы, а тут попалась самая неприметная кукла. – Старушка убрала карты и сложила руки вместе на столе, смотрела на Миритл, а она на неё. – Есть много разных кукол. Для здоровья, богатства, семейного очага, но, самое главное, что ни одну из них не делают с лицом, они безликие. Ибо если будет лицо, в куклу вселится злой дух. У вас тот случай. Интересно, где он вообще её нашёл? – спросила старушка и откинулась на спинку стула, а Миритл только отрицательно покачала головой. – Этот дух почувствовал, что энергия мальчика ещё слаба. Ну, как это бывает, было и будет. Короли и рабы, начальники и рабочие. Он не может жить без тела и жизни. Проще говоря, ему нужна пища, а твой беззащитный сын и стал его едой. Он просто высасывает его жизнь, и потом мальчик может даже погибнуть, если вовремя не изгнать беса. Верно думаешь – экзорцизм. Изгнание демона или беса из человека. Все знают, что это такое». Миритл внимательно сидела и слушала. Она не понимала, интересно ей или нет, нужно или нет.
- Но как же помочь? – тихо спросила Миритл.
Старушка поднялась со стула и направилась тушить свечи: «Принеси мне куклу, Миритл, тогда я постараюсь излечить мальчика». Миритл кивнула головой, пыталась сдержать слёзы, поблагодарила гадалку и направилась к двери. «Помни, кукла – это то же тело, которое нужно вернуть, а мальчик – это пища! Всё может зайти слишком далеко. Поспеши» - донёсся голос старушки из комнаты, где гасли свечи. Миритл помедлила, потом быстро покинула квартиру.
Всю дорогу домой, Миритл думала обо всём том, что наговорила ей гадалка, думала, как там Боб, и как сейчас Билли. Дорожные фонари снова освещали лицо Миритл, её влажные от слёз глаза. Нет, она не плакала, она вспоминали своего маленького сынишку, с которым случилось некое несчастье, а в голове крутились слова гадалки. Но через минуту уже и потекли не сдержавшиеся слёзы. Миритл крепко взялась за руль, сбавила немного скорость, но продолжала везти автомобиль. «Почему я плачу? Отчего и для чего эти слёзы? Разве они от того, что я переживаю за супруга? Нет, это совсем не так. Может, они потому что я боюсь за Билли? Нет. Странно, но нет. Разве мои слёзы горячо текут из моих глаз потому, что я вообще боюсь? Но чего я боюсь? Не потому. Какое ошибочное мнение. – Она даже усмехнулась при такой мысли. – Скорее всего, я плачу от того, что ничего не понимаю. Что происходит сейчас со мной? Что сейчас с Билли? Да, я плачу именно из-за этого. Но всё так перемешалось и стало запутанно. Я плачу потому, что борюсь с чем-то необъяснимым и явно сверхъестественным. Господи, мои слёзы из-за моего сознания и моего..., - вдруг впереди вспыхнул яркий свет фар. Какая-то машина выехала и осветила лицо женщины. Миритл сама не заметила, как выехала на встречную полосу. Машина начала сигналить, Миритл быстро перестроилась обратно на свою полосу. Ей показалось, что водитель той машины даже яростно ругался на неё. Слёзы тут же отступили, и она вернулась в реальность. – Господи, о чём это я только думаю? – теперь она говорила вслух. - Что мне страшно что ли? Не могу, не понимаю, что происходит, но ведь у меня есть помощь, я смогу и справлюсь! Боже, да что же это? ...». Через пятнадцать минут она доехала до дома. Остановилась, откинулась в сиденье и закрыла глаза. «Стоп! – что-то дрогнуло в её сознании. – Какие ещё игрушки?? О Господи! Игрушки!! – мысли будто кричали. Только сейчас она поняла, что сказала такую дурь. И как вообще могла. – Ему же десять лет… десять лет. Игрушки. Бред, это только мой бред». Тяжело вздохнула и вытерла слёзы. Миритл посмотрела на тихо стоящий их дом и вышла из машины. Она медленно неслышно вошла в дом и поднялась наверх. Боб спокойно спал, а её переживания по поводу него были напрасны. Она постояла, облокотившись на дверной косяк, потом вспомнила, что нужно найти зловещую куклу, но решила отложить поиски на следующий день. Миритл прошла в комнату, разделась и легла спать. И ничто не тревожило её сон до самого утра.

Духи и множественная личность

В некоторых случаях множественной личности психиатры обнаружили, что только экзорцизм - даже простое упоминание имени Господа - устраняют одну или более вторичных личностей, и в результате пациент снова может стать единой личностью.
Джеймс Х.Хислоп, который был руководителем Американского общества психических исследований и изучал феномен одержимости духом, в своей книге "Контакт с иным миром" (1919) писал, что если люди верят в телепатию, то они могут на расстоянии вторгаться в другую личность. А если это так, говорит Хислоп, то не похоже, что злые или добрые духи - единственные существа, которые способны проникать в человека со стороны. Хислоп также обнаружил, что люди, которым ставят диагноз истерия, множественная личность, dementia praecox (раннее слабоумие) или какое-либо другое расстройство психики, демонстрируют, как сами они считают, безошибочные признаки вторжения в их душу каких-то бесплотных существ. Он призвал медиков учитывать это в процессе излечения таких людей.
Доктор М.Скот Пек, который отзывается о самом себе как об "упрямом ученом", выпускник Гарвардского университета и психиатр, практикующий в штате Коннектикут, заявил, что двое из его пациентов, помимо ярко выраженных симптомов множественной личности, страдали от одержимости духами. В обоих случаях, как обнаружил Пек, это были злые духи, активно разрушавшие сознание его пациентов.
В своей книге "Люди лжи", вышедшей в 1983 году, Пек описал этих пациентов, упомянув о том, что они с самого начала знали, что ими овладели какие-то существа извне; также он рассказал о том, что экзорцизм в обоих случаях сразу расчистил путь к духовному исцелению этих людей. Когда демонические существа покидали пациентов, Пек заметил, что лица этих людей совершенно изменились и приняли вид каких-то масок абсолютного зла. Один из пациентов стал как бы змеей, его тело извивалось, а глаза стали походить на глаза рептилии; кроме того он все время предпринимал неистовые попытки укусить кого-нибудь из людей, изгонявших из него злого духа. Нечто ужасное, не имеющее возраста, отягощенное злом, похожее на подлинного Змия, казалось, находилось тогда в комнате. Пек пишет, что все, кто был в комнате, почувствовали это присутствие. Это чувство исчезло, когда процедура экзорцизма закончилась.
Работы Пека подтвердили те исследования, что провел психиатр доктор Ральф Эллисон из Калифорнии. Он изучал традиционную психиатрию в Медицинской школе УКЛА и Стэнфордском медицинском центре. Эллисон заметил, что многие случаи множественной личности являются результатами одержимости духами, как безобидными, так и демоническими. В своей довольно спорной книге 1980 года "Сознание из множества кусков" Эллисон рассказывает о некоторых из подобных пациентов и о необъяснимых паранормальных происшествиях, которые вокруг них происходят. Также он заметил, что, по крайней мере, одна из личностей у каждого такого пациента - иногда первичная, но, как правило, одна из вторичных - обладает удивительными психическими способностями.

Влияние спиритизма

О вечной жизни духов - и о возможности связаться с ними при помощи медиумов, доказав, таким образом, реальное существование этих духов, - учит спиритизм, движение, зародившееся в середине XIX века и ставшее своего рода религией. И хотя многие люди говорили о том, что общаются с мертвыми, лишь знаменитые постукивания сестер Фоке из Хидесвилла, штат Нью-Йорк, доказали существование духов для многих неверующих и дали толчок организации различных спиритических собраний и сеансов. Временная одержимость медиумов предполагаемыми духами мертвых, однако, отличается от одержимости демонами и духами, которая приводит к полному контролю этих существ над личностью и жизнью человека. (см . )
Европейское ответвление спиритизма (см. ), основанное Аланом Кардеком. считает, что причиной некоторых заболеваний являются духи и что эти заболевания можно излечить психическими методами посредством контакта с духами-покровителями. Кардек говорил, что у людей, страдающих эпилепсией, шизофренией и множественной личностью, видны все признаки того, что ими овладели духи, неважно, духи ли это других умерших людей или остаточные духи прошлых жизней самих больных. Согласно теории Кардека, каждая человеческая личность обладает тем, что он называл "субсистемами" прошлых жизней, которые человек наследует в каждом своем новом воплощении. Иногда эти подсистемы доминируют и в настоящей жизни, блокируя реальность и контролируя тело в течение продолжительных периодов времени. Успешное излечение здесь зависит не только от правильной диагностики и терапии, но и от установления контакта с духами, чтобы понять характер их присутствия и затем изгнать их из жертвы. Теория Кардека была очень популярна во Франции, однако в остальной Европе распространения не получила. Только в Западном полушарии, особенно в Бразилии, у нее были группы приверженцев.
Сходные взгляды на одержимость духами выдвигали и другие практикующие врачи, такие как Карл Викланд и его жена Анна, а также Тит Балл. Все они считали, что большинство заболеваний вызвано духами, которые, хотя сами по себе не опасны, расстраивают организм; все эти болезни требуют грамотного экзорцизма.

Одержимость духами в разных частях мира

Во многих незападных культурах связь с духами и божествами рассматривается как основа религиозного служения. Одержимость, насланная богом, демонстрирует, что одержимый достоин внимания и заботы со стороны этого бога. Даже небольшие трудности и препятствия требуют непосредственного активного вмешательства Бога в дела людей.
Несмотря на то, что последователи ислама почитают одного бога, Аллаха, они полагают, что творцами злых дел являются джинны или духи-зары. Зары, которых также называют сарами, овладевая своими жертвами, как правило, женщинами, вызывают у них слабость, расстройство супружеских отношений, буйство. Зары оставляют человека, только если их задобрить дарами - одеждой, пищей, напитками, драгоценностями и т.п. - которые дарят их жертве, а также, если пострадавшую женщину излечивают мужчины из ее же семьи.
В Индии одержимость духами пронизывает все грани повседневной жизни. И здесь одержимыми по большей части являются женщины, которые приписывают проникновению в них злых духов большую часть своих личных проблем: менструации, бесплодие, смерть детей, выкидыши, оскорбление со стороны мужа или отца, неверность мужа. Шаманистская техника экзорцизма, используемая здесь, включает воскурение коровьего навоза, разминание пальцами кристаллической соли, возжигание выделений свиньи, нанесение ударов жертве или дерганье ее за волосы. А также использование в качестве жертвенных даров богам медных монет, чтение молитв или мантр, жертвоприношения сладостей и других даров богам. Последователи традиционных африканских религий придерживаются схожих взглядов на злые дела своих богов. Нечто похожее можно встретить и у сингалезских буддистов на Шри-Ланке. Сингалезские целители-экзорцисты верят, что каждую отдельную болезнь вызывает особый демон, хотя условия для этих болезней создает непорядок в доме или на работе.
Большинство одержимых женщин принадлежат к низшим классам. Они или скромные работницы, или служанки. Одержимость приводит к тому, что они начинают расти по служебной лестнице. Но в результате активного задабривания богов со стороны жертв и обещания лучшего поведения со стороны членов семьи или работодателей наступает конец такой одержимости.
В Карибском бассейне, Латинской Америке и в других местах, где африканцев использовали в качестве рабов, они почитают религии своих предков. Ныне эти религии трансформировались в религии вуду (Уоаоип, уоос1оо), сантерия, кандомбль и умбанда. Последователи этих верований практикуют одержимость наиболее верных, которую насылают на них боги, чтобы добиться истинного единства с богами и получить от них защиту. Верующие под пение гимнов и неистовый бой барабанов, которыми сопровождаются их церемонии, дают возможность богу "оседлать" себя, становясь его "лошадьми" и привлекая его вещами, которые он любит: это определенная пища, цветы, благовония, заклинания. Бывает, что иногда даже богохульствуют и курят большие пахучие сигары. Став одержимыми, приверженцы этих религий могут выдерживать большой холод или жару, танцевать в течение многих часов без всякой усталости, не испытывать боли от порезов и ударов. Могут даже откусывать головы живым петухам, используемым для жертвоприношения. Часто одержимые делают пророчества и произносят приговоры о местных делах. К словам духов не всегда относятся серьезно, но все сомнения относительно всемогущества богов сдерживаются здесь с помощью страха и благоговения. Верующий в состоянии одержимости считается божеством, со всем вытекающим отсюда к себе отношением. Однако, когда одержимость проходит, на этого человека перестают обращать внимание.
Обладание Святым Духом
Идея о том, что в присутствии Божества человек становится одержимым, распространена и в западных культурах. Слово "энтузиазм " первоначально означало наполненность Святым Духом, или высшую стадию единства с Богом. После распятия и воскресения Йисуса Христа, в первый день Пятидесятницы (спустя семь недель после Пасхи по иудейскому календарю) на апостолов снизошел Святой Дух. Книга Деяний описывает, как над их головами появились языки пламени, и апостолы стали говорить на языках, которых до этого не знали. "Дар языков" - глоссолалия - и другие виды экстатического единства с Богом были весьма характерны для раннего христианства. Однако в средние века подобная практика стала считаться делом дьявола.
В современном христианстве движение Пятидесятничества возродило интерес к экстатической религиозной практике. Это движение началось 1 января 1901-го (в первый день XX века), когда группа верующих из Бетель-колледжа в городе Топика, штат Канзас, как сообщают, удостоилась схождения на них Святого Духа. Члены общин пятидесятников, когда на них нисходит дух, могут говорить на разных языках, заниматься длительными молитвенными бдениями, целительством и даже кататься по полу, корчась от боли.