Говорят, что романы на работе должны быть табу для всякой уважающей себя девушки. Но все мы живые люди и, приходя на работу, не теряем способность влюбляться. Что же бывает с теми, кто нарушил табу? Читай реальные истории о романах с боссами.

Забеременела, а он уволил

У меня все неправильно сложилось. После развода устроилась работать в компьютерную фирму. Что скрывать, искала любви. И сама не ожидала, что у меня закрутится бешеный роман с боссом . Жадноватый оказался тип, подарков от него не получала, но премия была стабильная, не обижал. В постели с ним было хорошо, да и человек он неплохой… И тут я от него залетела. И как-то мне обидно стало, жалко себя, что опять одна со своими проблемами. Только секс на работе совместный . Нервы ни к черту, стала устраивать истерики, требовать, чтобы с женой развелся, дура. Не тут-то было.

Предложил денег на аборт, а через две недели… уволил, ну то есть заставил написать заявление. Сказал: хватит, жена догадывается, и вообще он «ничего такого» не имел в виду. Так вот я осталась и без босса, и без работы.

Елена, 26 лет, Москва

Когда я взяла себя в руки, он влюбился

Эта история случилась недавно, еще болит. Слякотным мартовским днем отправилась на собеседование. Говорил со мной потрясающий красавец — у меня возникло ненормальное эротическое возбуждение. Оказался исполнительным директором. Первую неделю не могла думать о работе, потому что думала только о нем. Потом с трудом взяла себя в руки, тогда он сошел с ума. Словом, у нас начался полноценный служебный роман. Днем — работа, все ночи — вместе. Наконец я решила уволиться, потому что было неприятно видеть, как сотрудники косятся. Три месяца мы еще встречались, а потом разбежались — очень разными оказались, вовсе не «половинками». Мне очень жаль, что я потеряла хорошую работу . Увы, на службе нельзя влюбляться.

Светлана, 27 лет, Тула

Босс сделал мне предложение

Мой роман с боссом закончился браком. Теперь он мой законный муж и отец нашего замечательного сынишки. А начиналось все довольно романтично. Как-то я задержалась на работе, сижу в пустом офисе. Слышу, дверь открывают, оказывается, шеф что-то забыл. А между нами ничего никогда не было. Целый год работали вместе, и никаких «движений сердца». А тут сидим, слово за слово, он о себе рассказал (в разводе, дочь взрослая, недавно переселилась в Голландию, так ему даже не сообщили), я о себе (в разводе, детей нет, вечера пустые). Через час я была уверена, что он мой давний близкий друг. Ну и пошло-поехало. Через 3 недели вместе в Финляндию съездили, потом в Прагу…А через 3 месяца «босс» сделал мне предложение.

Валерия, Москва, 34 года

Сотрудницы меня «съели»

Работа — это вся женская жизнь, что бы там ни говорили. Чтобы чего-то добиться, надо ежедневно пахать по 8 часов. График плотен, поэтому где возможны романы? На работе.

И лучше с шефом Иван Иванычем, чем со слесарем Васей или инженером Петей. Правда, не всегда получается как надо. У меня, например, грустно, так и буду сама карьерную лямку тянуть, видно. Первый раз была типичная история: мне 25, ему 45. Но потом явилась леди более юная, и меня отправили вон. Второй раз с его замом. Этот подарки дарил, с собой на уикэнды возил, продвигал потихоньку. Да только меня бабы съели, выжили из отдела грязными сплетнями и невыносимым отношением. Вот она, зависть обделенных! А любовник защищать не стал. Теперь я в другом отделе, назревает новый роман с боссом . Я уже без энтузиазма, если честно.

Вероника, 27 лет, Санкт-Петербург

Его жене писали анонимки

Самое страшное в «неуставных» отношениях с шефом — злые языки. Причем и женские, и мужские одинаково. И хотя мы скрывали наши отношения и вели себя довольно осторожно, общество все знало. Любой жест симпатии в мою сторону, даже дежурная улыбка вызывали настоящие приступы ненависти у окружающих. Пришлось уйти с работы. Но на этом «общество» не успокоилось. Мой любовник был женат, возможно, именно это провоцировало такой жесткий негатив. И вот бывшие сотрудницы стали писать его жене анонимные издевательские письма . Я думаю, если бы это была бизнес-структура, ситуация сложилась бы не так безобразно. Но мы работали в государственной конторе… В общем, расстались мы. Не выдержали давления…

Светлана, Санкт-Петербург, 39 лет

Сплю спокойно, плачу редко

В ранней молодости я так влюбилась, что мне этого хватит навсегда. Больше не хочу. За спиной — неудачный брак плюс правильно сделанные выводы (надеюсь). Я намерена жить хорошо и с большой пользой. Три года назад пришла в компанию рядовым специалистом и почти сразу завязала роман с боссом .

Симпатичный мужчина, под пятьдесят, женат, что еще надо? Идеальные условия! С тех пор я живу припеваючи, получаю все, что хочу — бриллианты, индивидуальные туры в Европу, тряпки . И стабильное карьерное продвижение вперед и вверх.

На зарплату и бонусы тоже не жалуюсь. Сплю спокойно, плачу редко, называю своего благодетеля «ангелом». Демонстрирую уважение к его жене, ни на что серьезное не претендую. Недавно получила права — босс обещал «Мазду» подарить… Что потом — не загадываю. Никогда больше не буду страдать из-за мужчин.

Марианна, Москва, 32 года

Расстались только когда он переехал

Мой роман с боссом продолжался 7 лет. И продолжался бы дальше, но он переехал с семьей в южный приморский городок. Все сотрудники были в курсе, строили козни кто во что горазд, но мы особенно не переживали. Он мне всегда помогал, помог продвинуться, сыну обучение в институте оплатил, маме лучших врачей находил. У нас были нормальные семейные отношения, я бы так сказала. Только спали в разных домах по ночам, а в остальное время были рядом. И понимали друг друга с полуслова, и молчать умели вдвоем . Зачем расстались? Сейчас переписываемся по аське, как дети. Не про любовь — про погоду. Уже никаких откровенных разговоров. Стена. Надо с этим заканчивать, а то больно.

Александра, 46 лет, Мурманск

За отказ начальник мелочно мстил

Ужаснее всего — конец отношений. Поэтому прежде чем начинать роман с боссом, поищите другую работу. Запомните, когда-нибудь это заканчивается, а в историю про Золушку я не верю. У нас был классический служебный роман, где он — шовинист-карьерист, а я — женщина, обязанная помалкивать и исполнять повеления.

Когда я поняла, что не хочу быть вечной любовницей, а развести его с женой не смогу, я прекратила отношения и ушла в работу с головой.

Увы, босс оказался довольно мелочным человеком. Стал грузить работой, делать выговоры и тому подобные мерзости. И так я выдержала около полугода. Думала, он остынет, но тщетно. Тянула воз и маленькую тележку оскорблений от него, косых взглядов и злобного шипения от лояльных шефу коллег. В общем, не выдержала, ушла.

Эту историю я услышала от коллег по работе, когда работала в НИИ секретарем. Люди там по большей части работали очень серьезные, имеющие по крайней мере одно высшее образование. Но все же наука наукой, а все человеческое этим людям далеко не чуждо. Личная жизнь имеется и у ученых мужей.

С большим уважением я всегда относилась к Ивану Валерьевичу,зам директора. Он не только хорошо разбирался в работе, но и хорошо относился к сотрудникам. Всегда пребывал в хорошем настроении, знал всех своих сотрудников не только в лицу, но и по имени отчеству. Хороший человек. Может от того, что он работал вместе с супругой Валентиной Андреевной и был так счастлив.Все в этой паре было хорошо, многие завидовали. Они прекрасно к друг другу подходили.

А как то на обеденном перерыве, когда я по обыкновению не пошла гулять в парк, как делала всегда, чтобы проветрить свои мозги, по обыкновению изо дня в день, а отложила это мероприятие из-за холодного осеннего дождика, мне рассказали историю про эту пару, так сказать всю подноготную.

«Иван Валерьевич и Валентина Андреевна познакомились, когда Валентина Андреевна была уже состоявшейся тридцатипятилетней женщиной. Занимала должность зам директора.

За плечами у нее была неудавшийся опыт в личной жизни. Валентина Андреевна была нелюбимой дочерью у своих родителей, доставляющей им столько хлопот. Она хоть и ушла целиком с головой в работу, но все равно осталась жизнерадостной жениной, особо тщательно следящей за собой и модой.

А Иван Валерьевич был просто тогда Ваней, двадцати пяти лет от роду, недавно закончившим местный политех и поступивший к нам на службу. Общая работа их сблизила. Сердце Валентины Андреевны растопил молодой специалист. Она взяла его под свое крыло.

Валентина Андреевна преобразилась внешне, в глазах ее появился блеск. Многие стали поговаривать, что парочка встречается. Многие искренне радовались за них, но далеко не все.

Людочка, работавшая в то время секретарем на твоем месте, разбитная женщина стала перебивать Иван для себя. Придет Иван к директору на прием, сидит дожидается , а Людка хороша наденет юбку короткую или платьице по самое ни хочу и соблазняет Ваню, то ноги длинные на стол дерет, а то однажды его вообще грудью к стенке приперла.

Интеллигентная и воспитанная Валентина Андреевна все терпела молча, лишь отсмеивалась в ответ, когда узнавала об очередных Людмилиных соблазнениях . Несмотря ни на что Иван и Валентина поженились, живут уже как лет пятнадцать. Валентина так его и опекала всю жизнь, вложила в него свои силы, осуществила в нем свои мечты. Уговорила поступить в аспирантуру и защититься. Ну, а потом чтобы старания молодого муженька не прошли даром, уступила ему место замдиректора.

А Людку попросили вовсе переучится на бухгалтера, чтобы быть всегда в работе и за чужими мужиками не увиливать. На ее место нашли быстро скромную выпускницу местного техникума.»

Григорий Маркович пришел на работу почти в отличном настроении. С утра ничего не

Болело. С утра была пятница. Работы предстояло немного, а впереди - суббота.

Согласно заведенному распорядку, Григорий Маркович полил цветы, набрал три ведра

Воды и пошел мыть внушительную площадку у бокового входа. Все это было как субботняя

Молитва - монотонно и скучно.
Привычным жестом Григорий Маркович отжал тряпку, набросил её на швабру и, напевая

До боли знакомое "последний бой, он трудный...

Могу представить, какие чувства обуревают людей, когда они возвращаются домой после долгого или краткого отсутствия. У меня был опыт интересных наблюдений. Отец не признал во мне сына после трех лет службы. Мои оправдания: «Я возмужал, папа» он и слышать не хотел. Позднее узнал, что после встречи Нового Года на Кубе лучше не ходить в общественную баню на родине – реакция окружающих совсем не та, что ожидалась. Теперь мне предстояло узнать, что такое возвращение из Аркаима.

Наперед знал, что...

Послушай, Гордон. Я сейчас задам тебе вопрос, но ты не торопись отвечать на него сразу.

Гордон и Борк лежали на двухместном надувном матрасе, покачиваясь на мелкой волне вдалеке от шумного пляжа.

Сегодня утром Гордон снова приехал в Гутарлау и не только потому, что ему нужно было забрать свою машину. После объяснений в кабинете начальника Управления от операции отстранили Лари и Фидли. Гордона же, не попавшего в объектив телекамеры, решено было отправить обратно на озеро Панка. И он...

Старый железобетонный забор. Он тянулся китайской стеной далеко на запад и скрывался, исчезая в окутанной серым смогом дали. Нельзя сказать наверняка, есть у него начало или конец но, обогнув аэропорт, каменная стена возвращалась обратно сюда, к самым дальним воротам находящимся немного в стороне от взлётного поля.

Большие зелёные врата, увенчанные причудливыми стальными набалдашниками, застывшими на массивных столбах, возвышались надёжным бастионом, перекрывая заасфальтированную дорогу, по...

Автомобильный центр "Шарлей" находился за чертой города, как и все производственные предприятия. Город давно освободился от фабрик и заводов и, кроме автомобилей, в нем никто теперь не дымил. Любые организации, хранившие взрывчатые и огнеопасные материалы, стояли особняком и в значительном отдалении друг от друга. Но, несмотря на все принятые меры безопасности, на них всё равно случались пожары и аварии. Виноват был почти всегда пресловутый "человеческий фактор". Поэтому во всех конструкторских...

Я сначала увидел саквояж, а потом человека. Саквояж – это древний гибрид сумки, чемодана и портфеля, такие носят доктора в исторических фильмах. Теперь их, по-моему, не делают.

Вроде бы саквояж должен быть добрым, толстым и надежным.

Приходил чеховский доктор, велел открыть рот, давал капли или микстуру

– тогда даже еще уколов не умели делать.
А этот саквояж мне не понравился.
Саквояж спускался в подземный переход. Его нес небольшой человек, совершенно непохожий на доктора. Ни на кого...

Без лица
- Доброе утро, крошки!
Две пожилые леди в халатах недоброжелательно подняли головы. Глядя на эти покорёженные годами уставшие лица, не каждый бы смог пройти с улыбкой. Почему? Рассудите сами: двое дряхлых старушек либо с презрением, либо с полным равнодушием наблюдают за суетливым настоящим, гордо вспоминая ясное и веселое прошлое, когда они…С ними считали за честь (ну, или они так думают) здороваться такие люди! А сейчас – уборщицы! Эх…

Клава, глянь, натоптал уже, ирод...

«Моя милиция - меня бережет»….Давно канула в лету эта, известная с так называемых «застойных» времен, пословица. Вернее будет сказать – «Моя милиция – себя бережет» . И наша сегодняшняя жизнь все чаше убеждает в том, что люди в форме и с оружием уже не очень то и похожи на тех хранителей покоя и безопасности граждан, какими были небезизвестные Дядя Степа и Анискин.

Не стоит повторяться, и так регулярно в средствах массовой информации выявляются факты милицейского беспредела. В истории...

Я была на грани развода с мужем нас съел быт,он выпивал часто,друзья на 1 месте за 7 лет брака даже ребенка родить не сумели, и тут я встретила его красивый мужчина мой новый коллега Андрей. Его назначили новым зав.отделением (он врач я мед сестра) сначала общения было деловое, но через пол года стало более менее дружеское наши ночные смены часто совпадали сидели болтали обо всем на свете,он много шутил и был обоятилен,но женат. Для меня кольцо на пальце всегда служило стоп-сигналом и этот раз не стал исключением, тем более сама со своим мужем не разобралась. В один день собиралась на ночную смену и с работы пришел пьяный муж,начали скандалить и он ударил меня по лицу я вся в слезах побежала на работу по дороге замазала синяк тоналкой как могла и точно решила,что завтра иду подавать на развод. На работу пришла конечно как побитая собака и в прямом и переносном смысле,но вида не подавала окунулась в работу с головой, на перерыве в сестринской пили чай с санитаркой я ей начала все рассказывать и тут заходит Андрей и я вся в слезах. "Что случилось?" "Ничего"-ответила я. Это он это он да? и выбегает из сестринской и бежит вниз по лестнице я бегу за ним,за нами чуть ли не весть остальной персонал всем же интересно. Я догоняю его уже около машины с криками не надо я сама разберусь. Он выходит из машины берет меня за руку и говорит "Настя одно твое слово и я его убью!" Я опять говорю не надо и сама вообще не понимаю,что происходит. Смена была спокойная в ту ночь мы больше не пересекались мне хотелось поговорить о всем об этом и конечно в глубине души мне было приятно,что он сказал такие слова. После смены я пошла домой отсыпаться, мужа не было дома и уже не было разницы где он, как вдруг звонок открываю дверь и стоит Андрей. "Что ты тут делаешь?" (вне работы мы были на ты) "Я пришел поговорить" Мы пили кофе на кухне он пытался поговорить со мной по душам о моей жизни с мужем,сказал что я симпатична ему как коллега,как друг и он не хочет чтобы я так страдала, мы поговорили он ушел.... С тех пор он стал нравится мне все больше и я мечтала о таком мужчине! Мужа я выгнала в тот же вечер и теперь жила одна,но он не давал мне покоя как напьется все ходил и ломился в дверь, вызывала милицию а по закну он муж и т.д. пару раз забрали через час отпустили потом вообще приезжать не стали, в один такой раз я позвонила Андрею... он примчался быстро,разобрался с мужем, сказал собирайся тебе надо развеется и мы пошли гулять пешком по ночному городу это было так романтично мне так хотелось его поцеловать,но даже за саму прогулку было неудобно ведь дома ждет жена... было стыдно... Так мы стали общаться как друзья очень тепло,но один корпоратив на работе сблизил нас, корпоратив отмечали в кафе изрядно под алкоголем пошли домой пешком точнее он пошел меня провожать,зайдя ко мне мы начали целоваться, обниматься все дело шло к постели и как же я хотела его,но нет я сказала нет и отправила домой на такси, а потом жалела что сделала так! Утром избегала его весь день на работе,но он вызвал меня к себе сказал что больше не может так "Я люблю тебя Настя" после этих слов я не слышала ничего мы опять поцеловались. А как же жена? Я разведусь...я люблю тебя! Были смешанные чувства радости,любви и то что разрушаю семью. Так начался наш служебный роман. И я и он подали на развод, у нас были романтические вечера и жгучие,страстные ночи, но вскорее его жена сообщила,что беременна. О нет! я думала такое бывает только в кино! Теперь все иначе...их еще не развели и она действительно беременна,только Андрей сомневается что от него потому что у нее маленький срок, он сказал что не бросит меня,будет делать днк,но я боюсь что он вернется ней из за ребенка!

Дёрнул меня чёрт надеть сегодня эти туфли!" - не раз проносилось в мозгу молоденькой учительницы. Она с трудом опустила удерживаемую за изящную шею кожаным собачьим ошейником голову, чтобы рассмотреть эти ставшие ненавистными туфли на высокой и изящной "шпильке" и тут же почувствовала боль в плечах заведённых за спину рук, скованных наручниками, соединёнными с ошейником. "Хорошо хоть ошейник не строгий", - пронеслось в мозгу Стеллы и её всю передёрнуло от образной картины того, как в плоть её шеи впиваются шипы строгого ошейника.

Она надела сегодня эти туфли первый раз. Эти туфли долго были её мечтой. Она представляла себя танцующей вальс, представляла восхищённые взгляды мужчин, неотрывно следящих за её красивыми, стройными ногами, тугими от постоянных занятий спортивными танцами в свободное от работы время, ставших ещё более сексуальными от украшавших их классических чёрных туфель. И вот, наконец, Стелла купила их, но, не удержавшись, надела их сегодня в школу, успокоив себя мыслью, что к туфлям надо привыкнуть и пытаясь обмануть другое желание - желание ещё раз почувствовать на себе взгляд мужчины, который всё больше и больше овладевал её душой и телом, взгляд своего коллеги Марка. Свою обворожительную внешность она дополнила блейзером с мини-юбкой (этакая леди-босс) и чёрными чулками, удерживавшимися на бёдрах резинками, скрытыми кружевным верхом чулок. Сегодня утром она долго рассматривала себя в зеркале, поворачиваясь, прохаживаясь, решая, какого цвета трусики и бюстгальтер подошли бы к этим стройным ногам, обтянутым нейлоном чулок и украшенным туфлями. "Чёрное, только чёрное!" - решила она для себя, рассматривая в зеркале своё стройное, обнажённое и украшенное только чулками и туфельками тело. Стелла была не в силах признаться самой себе в том, что она была без ума от своей собственной привлекательности.

И вот эти одновременно изящные и сексуально выглядевшие туфли сыграли со Стеллой злую шутку. Их ремешки, обвившие лодыжки ног и крест-накрест пересекавшиеся друг с другом на сгибе стопы и голени, не позволяли сбросить туфли без помощи рук. А как хотелось! Она стояла спиной к ученическому столу, в её ягодицы врезался край столешницы, а ноги были неестественно широко расставлены, будучи прикованными наручниками по отдельности к каждой из пары опор этого стола. Стоять так, опираясь на высокие каблуки-"шпильки" было тяжело, а если учесть, что шёл уже второй час такого "стояния", то это становилось просто невыносимым. А тут ещё эти ремешки! Не будь их, Стелла уже давно бы сбросила эти ненавистные и прекрасные туфли, но они были, подобно объективной реальности, с которой, желаешь того или нет, приходится считаться.

Звать кого-либо на помощь Стелла не могла. Это было бы просто ужасно, неописуемо страшно, если бы кто-то из работников школы увидел её в таком положении! Позор, от которого не долго наложить на себя руки! Да и физически не могла она позвать на помощь, возникни у неё такое желание. Рот её был заполнен кляпом из завёрнутого в её же чёрные трусики куска поролона. Гадкий это материал - поролон! Невероятно мягкий и податливый, он заполняет всю полость рта и из-за этой-то мягкости и податливости вытолкнуть его языком изо рта просто невозможно.

Стоять так вначале было тяжело, потом просто невыносимо и больно. Сесть на край стола тоже было невозможно: двигаться вверх по опорам стола браслетам наручников, удерживавших лодыжки Стеллы, не давала приваренная к опорам стола перекладина для ученических ног. Согнуть колени и повалиться на пол Стелла боялась: руки её были скованы наручниками за спиной и притянуты к ошейнику. Падая, неминуемо разобьёшь лицо о пол.

Икроножные мышцы и мышцы бёдер вначале болели от напряжения. Постепенно боль притупилась. "Затекли", - решила про себя Стелла. Но к неприятным ощущениям в затвердевших ногах прибавилось ещё одно, странное, так редко её посещавшее томление внизу живота и прохлада от испаряющейся влаги, выступающей на поверхности её раскрытых раздвинутыми ногами и неприкрытых трусиками половых губ. "Странно, я мокрая..." - промелькнуло в мозгу Стеллы. - "Разве такое возможно, если это неприятно?"

Стелла прикрыла глаза и перед ней стали проходить картины недавних событий. Действительно, сегодня Стелла была обворожительна как никогда. Она это почувствовала сразу, как только вышла из своей лаборантской, где всегда в холодное время года переодевалась перед уроками и после уроков. В школе было тепло и в одежде для улицы ей было бы жарко и она неминуемо вспотела бы. Мужчин в их школе было больше, чем в какой-либо другой школе города, хотя школа была не самая большая. И вот все эти мужчины останавливались в коридоре и смотрели на неё, как заворожённые, как-то сдержанно, с придыханием, здоровались с ней, и долго провожали взглядом, когда она удалялась от них, красиво переставляя свои стройные ноги и гордо неся голову с собранными в пучок на затылке тёмно-каштановыми, почти чёрными, волосами. Взгляды женщин сегодня тоже отличались от тех, что встречали её ещё вчера. В них светился неподдельный интерес к её внешности и трудно скрываемая зависть одних и ревность других.

Но её интересовала реакция только одного человека, одного во всей школе - Марка.

Он был на двадцать лет старше Стеллы и женат. Но в какой-то момент между Марком и Стеллой завязались тёплые и доверительные отношения, во время которых Стелла узнала о второй, тайной, жизни Марка, о которой было известно очень узкому кругу людей, людей, в той или иной степени близких этому мужчине. Эта вторая жизнь Марка влекла и притягивала Стеллу всё сильнее и сильнее. Эта жизнь была нематериальна, виртуальна, наполнена фантазиями и снами, далёкими от реальности. Марк стал записывать свои фантазии и из этих фантазий складывались рассказы, которые и были однажды предложены Стелле для прочтения. После их прочтения Стелла почувствовала состояние, охарактеризовать которое однозначно она не решилась бы. Этот скрытый мир снов и фантазий пугал и очаровывал одновременно, будто стоишь на балконе без перил - и заглянуть вниз хочется и страшно, что эта высота потянет тебя вниз и нет перил, чтобы удержаться. Стелла и Марк всё чаще и чаще задерживались вместе то в пустой учительской, когда у обоих случались "окна" между уроками, то в классе у Марка, где Стелла занималась с отстающими, то в лаборантской её кабинета, и говорили, говорили то внимательно слушая друг друга и подыскивая нужные фразы, то перебивая друг друга, бросая фразы, не связанные одна с другой предлогами и падежными окончаниями, не отточенные стилистически, но понятные только им двоим. На людях же они скрывали возникшие вдруг отношения, были ровны друг с другом и вели между собой разговоры, которые принято называть служебными.

В одном из таких, спонтанно возникших и жарких разговоров, Стелла призналась Марку в том, что иногда ей хочется оказаться на месте героинь из его фантазий. Правильнее было бы сказать не "призналась", а сам Марк спросил её об этом, а она только смущённо кивнула головой и еле внятно сказала: "Да, пожалуй..." Очень часто так случалось, что Марк словно читал её мысли и говорил за неё то, о чём она только подумала, но никогда не решилась бы сказать. "Я буду искать возможность для этого", - сказал тогда Марк.

Он был в учительской, сидел за столом и просматривал классный журнал, что часто делают учителя перед тем, как пойти на урок. Кроме него в учительской находились ещё человек пять или шесть. Стелла вошла в учительскую и отметила реакцию находившихся в ней людей на свой внешний вид, реакцию, к которой за это короткое время, пока она шла от своей лаборантской к учительской, она уже привыкла. Марк сделал вид, что не заметил нового имиджа Стеллы, что-то пробурчал в ответ на приветствие Стеллы, которое она адресовала всем находившимся в учительской, и снова углубился в изучение журнала. Но Стеллу провести этим было нельзя, она мельком отметила, как Марк с её приходом весь подобрался и напрягся, кожа на его скулах натянулась, а изучение журнала стало нарочито пристальным. Не надо было никаких слов, чтобы понять: эффект возымел действие. Только проклятая конспирация не позволяла Марку открыто выразить своё восхищение внешностью Стеллы. Потом был звонок, и все направились по кабинетам. Марк догнал Стеллу и поравнялся с ней. "Я так тебя хочу!" - тихо сказал он, не поворачивая головы. Она уже привыкла к подобного рода изъявлениям чувств со стороны Марка, но смущённо улыбнулась в ответ. Эта оценка её внешности стоила всех остальных.

"Это железо стало изрядно доставать!" - подумала Стелла, в который раз включая и выключая компьютер, вновь обосновавшийся в её лаборантской после ремонта. Компьютер был безнадёжно устаревшим, но для печатания текстов, заданий, карточек, ведения каталога ещё годился бы. Годился бы, если бы не "зависал" с регулярным и завидным постоянством. Она откинулась на стуле и потянулась, затем посмотрела на часы.
"Половина третьего, в школе уже никого, наверное, нет", - машинально отметила она про себя. И тут дверь в лаборантскую слегка скрипнула, сердце Стеллы сжалось, а внизу живота сладко заныло. Это мог быть только он.
"Привет!" - как-то буднично бросил он.
- "Всё пытаешься укротить это железо? Оно бы и радо само укротиться, но даже головы поднять не может".
"Надежда умирает последней", - шуткой на шутку ответила Стелла. Пока они перебрасывались этими словами, Марк оказался за спиной сидящей на стуле Стеллой. Она машинально отметила, что карманы его пиджака оттопыриваются, а правая рука что-то прячет за спиной. Стелла уже привыкла к тому, что Марк, когда никого не было в школе, позволял себе притрагиваться к ней, обнимать её, гладить и даже целовать её шею, но воспринимала это как нечто само собой разумеющееся, учитывая теплоту сложившихся между ними некогда отношений. Левая рука Марка привычно оказалась на шее Стеллы и стала гладить кожу, переходя то на подбородок и горло, то оказываясь на левой щеке. Она отвечала на ласку, прижимаясь лицом к этой тёплой и слегка шероховатой ладони. Вдруг Стелла почувствовала, как к шее в области затылка прикоснулось что-то металлическое и одновременно с этим по её телу пробежал какой-то спазм, все мышцы её тела разом напряглись и сознание покинуло её.

Стелла медленно приходила в себя. Почему-то не хватало воздуха, и было очень сухо во рту. Она попыталась глубоко вдохнуть, но воздух шёл только через нос, а во рту что-то мешало движению воздуха, да и сами мышцы вокруг рта ныли от напряжения. Рот был чем-то заполнен. Стелла открыла глаза и потянулась ко рту, чтобы вынуть это "что-то" изо рта, но рука тут же прервала своё движение и потянула за собой другую руку. Стелла почувствовала на своих запястьях металлические браслеты. "Наручники!" - промелькнула догадка, и сердце бешено забилось, а внизу живота заныло. Она попыталась успокоиться и трезво оценить своё положение. Марк полусидел на столе напротив Стеллы, опираясь одной ногой о пол и с любопытством наблюдая за приходящей в себя учительницей. Рядом с ним на столе лежал какой-то прибор размером с мобильный телефон с выступающими короткими конусовидными металлическими наконечниками.
"Это электрошокер, Стелла", - пояснил Марк, заметив устремлённый на прибор взгляд своей пленницы.
- "С помощью него я сделал тебя такой податливой и смог без лишнего шума и уговоров надеть на тебя все эти украшения". Только после этих слов Стелла почувствовала на своей шее нечто обтягивающее, хоть и неплотно. "Ошейник!" - промелькнула в её сознании ужасная догадка, но при всей ужасности этой догадки внизу живота ещё сильнее и ещё слаще заныло. Она попробовала пошевелить ногами, но и им мешали узкие браслеты на лодыжках. Напрягая пресс и мышцы бёдер, Стелла разогнула свои ноги и, удерживая их на весу, стала рассматривать. Её стройные тугие ноги, обтянутые чёрными чулками и обутые в туфельки на "шпильках", перекрещивающиеся ремешки которых делали эти ноги ещё более сексуальными, были украшены хромированными браслетами двух пар наручников. Именно украшены - другого бы слова Стелла подобрать сейчас не смогла. "В который раз убеждаюсь, что не драгоценные камни и прочие побрякушки, а наручники, верёвки и кандалы - настоящее украшение красивой женщины", - продолжал Марк, наблюдая за действиями своей пленницы. - "Природа делает женщину, изначально самку, привлекательной для того, чтобы она принадлежала самцу, в нашем случае - мужчине. Безраздельно и безусловно владеть красивой самкой можно, захватив её в плен и сделав своей рабыней. Правда, можно ещё купить права собственности на рабыню у другого хозяина, что не меньше возбуждает моё воображение. Достаточно вспомнить поэму Лермонтова "Тамбовская казначейша". Все остальные взаимоотношения между мужчиной и женщиной условны и подобны игре с заранее оговорёнными правилами". "Но зачем двое наручников на ногах, достаточно было и одних, тем более, что вырываться и звать на помощь я не собираюсь?" - подумала Стелла, но вслух произнести это не смогла: мешал кляп, распиравший её рот. - "Да и зачем было затыкать мне рот, я же сама этого хотела, или он настолько недогадлив?"

Марк будто читал её мысли. Как только Стелла подумала о кляпе, у Марка уже был готовый ответ. "Милая моя Стелла, я причиню тебе некоторые неудобства, которые вызовут у тебя неприятные ощущения, и чтобы ты реагировала на них беззвучно, я вынужден был заткнуть тебе рот кляпом. Ты, наверное, и не предполагала, что твои трусики могут выступить в таком качестве? Но они были настолько малы, что я увеличил объём кляпа за счёт куска поролона, завернув его в них". Не успела Стелла испугаться от предположения о возможных "неприятных ощущениях" и "некоторых неудобствах", от мысли, что она, вдобавок ко всему ещё и без трусиков, как Марк соскочил со стола, достал из кармана брюк маленький висячий замочек, какие используют для почтовых ящиков, раскрыл его таким же маленьким ключиком и зашёл за спину Стеллы. Если бы не кляп, она бы охнула или взвыла от боли, но только зажмурилась и сильно втянула через нос воздух: у неё за спиной Марк взялся за цепочку наручников, резко потянул её вверх, к шее, больно заломив Стелле руки, и соединил замочком среднее звено цепочки наручников с кольцом для поводка на ошейнике Стеллы. Голова Стеллы откинулась назад, оттянутая ошейником.

Марк наклонился над Стеллой и стал нежно целовать её лицо, аккуратно слизывая выступившие из её глаз слезинки. Затем он вернулся на прежнее место, но садиться на стол не стал, а, присев на корточки, стал гладить своими тёплыми, слегка шероховатыми ладонями её стройные красивые ноги, обтянутые чулками, разминая тугие икры, обхватывая большими и указательными пальцами рук скованные наручниками лодыжки, пытаясь то же проделать выше её коленей, иногда переходя на неприкрытую чулками верхнюю часть бёдер и ягодицы, покрывая всё более и более страстными поцелуями эти оголённые места. Несмотря на тупую боль в плечах и запястьях заломленных рук, Стелла возбудилась и тяжело и часто задышала. Марк распрямился, достал из кармана брюк другой ключик - от наручников, и, снова склонившись над её ногами, раскрыл браслет верхних наручников на левой лодыжке учительницы и нижних - на правой. Затем он завёл ладони под мышки Стеллы и помог ей подняться со стула.

Она, пошатываясь на нетвёрдых ногах, стояла перед Марком с неестественно задранным подбородком, с заломленными за спину руками, такая беспомощная, что Марк обнял её, крепко прижав её маленькую грудь к своей, и стал покрывать поцелуями её подбородок и шею, перечёркнутую полосой ошейника. Учительница застонала сквозь кляп и сжала бёдра, слегка присев, удерживаемая объятиями Марка. Внезапно прервав ласки, тот схватил Стеллу за левое плечо заломленной за спину руки и потянул её за собой, через дверь, в смежный с лаборантской кабинета Стеллы. Она едва поспевала за ним на подламывающихся ослабевших и неустойчивых из-за "шпилек" ногах. Раскрытые кольца наручников глухо и нестройно гремели по покрытию пола, сопровождая стук её каблуков.

Подведя её к первому ученическому столу среднего ряда, он развернул её спиной к столу. Когда острый край столешницы коснулся бёдер Стеллы, он приказал ей: "Расставь ноги, шире, ещё шире! Ну же!" Присев перед её широко расставленными ногами, Марк защёлкнул свободные браслеты наручников на противоположных стойках стола. Затем он распрямился и, отступив пару шагов назад, полюбовался своей работой. "Ты прекрасна!" - с придыханием произнёс он, несколько раз окидывая её снизу вверх горящим от восторга и желания взором. - "Ты представить себе не можешь, как ты прекрасна в этой своей беспомощности! Я так тебя хочу! Не хочу быть банальным, но ты создана для цепей и верёвок". Он ещё долго любовался ею, пока не произнёс, подойдя к ней, взяв в руки её лицо и поцеловав в шею выше ошейника: "Стелла, милая моя, нам обоим надо успокоиться". После этого он резко развернулся, подошёл к двери кабинета, вставил ключ в замок, повернул его, резко распахнул дверь, и, также резко закрыв её, снова повернул ключ в замке, оставив Стеллу в кабинете одну в её очень своеобразном и соблазнительном положении, с заломленными за спину и скованными наручниками руками, неестественно поднятым подбородком, растянутым кляпом ртом, широко расставленными и прикованными наручниками к стойкам ученического стола ногами, лишённой возможности расслабить ноги, присев на край этого стола.

Странное состояние: из глаз сочатся слёзы боли от сведённых мышц стоп, икр, бёдер, ягодиц, плеч, шеи..., а внизу живота приятно ноет и одновременно с болью в теле истома, какая бывает при остром желании интимной близости и оргазма. Стелла закрывала глаза и представляла себя то прекрасной пленницей в подземелье маньяка-насильника или торговца рабынями, то призом в каюте капитана пиратского корабля, то затворницей в пыточном застенке инквизиции. Представляла и ждала, что сейчас войдёт ОН - её Господин, Хозяин, Властитель, Похититель и... От представлений о том, что будет потом, ноги Стеллы подгибались, а желание, бродившее где-то внизу, становилось всё сильнее и испаряющаяся влага в промежности приятно холодила. Ключ в дверях повернулся и на пороге класса возник Марк. Никогда его появление не было таким желанным, как сейчас. Стелла машинально взглянула на часы, висевшие над доской и про себя отметила, что с того момента, как он покинул её, прикованную к столу, прошло около полутора часов. Марк, не говоря ни слова, запер за собой дверь, подошёл к своей пленнице, присел и стал гладить её широко раздвинутые красивые ноги, разминать их сведённые напряжением мышцы. Лёгкий шелест раздавался из-под ладоней её Господина, когда он проводил ими по этому тёплому монолиту, обтянутому чулками. Время от времени его тёплые сухие ладони оказывались на внутренней стороне неприкрытой чулками части бёдер и проникали в сырое тепло, пальцы нащупывали клитор... и Стелла не могла сдержать стоны, прорывавшиеся сквозь кляп, ноги её при этом слегка сгибались и разгибались в коленях, а мышцы промежности сжимали ладонь Марка с силой рукопожатия. Рука оставляла клитор в покое, но вместо неё его вновь подвергал сладкой пытке язык Марка, а ладони его гладили и разминали тугие ягодицы учительницы. Стелла потеряла счёт оргазмам.

На какой-то момент она забылась, а когда вновь наступило прояснение, поняла, что её блейзер расстёгнут, о мини-юбке вообще стоило забыть сразу, так как она задралась из-за широко расставленных ног ещё когда Марк приковывал их к стойкам стола, блузка тоже была расстёгнута, а бюстгальтер не прикрывал её маленькие аккуратные груди, а был сдвинут куда-то выше, на ключицы. Тёплые руки Марка гладили и мяли её ягодицы, а губы ласкали твёрдые соски. Но было ещё одно, необычное и приятное одновременно ощущение, там, между ног. К мокрым губам её влагалища прикасалось что-то горячее и твёрдое, перемещалось вдоль них, скользя по смазке, иногда проникало глубже, слегка надавливало на клитор. Глаза Марка пристально, но тепло наблюдали за лицом пленённой учительницы, и когда встретились с красивыми зелёными глазами Стеллы, подёрнутыми поволокой, то прочитали в них страстную мольбу: "Да! Да! Умоляю! Я - Ваша! Возьмите меня всю, делайте со мной, что хотите, только возьмите!"

Стелла почувствовала, как твёрдый горячий фаллос Марка медленно, но решительно проник в её истекающее влагой и горячее влагалище, как будто насаживая учительницу на себя, проникая в самую глубину её плоти. И вот он, словно поршень в хорошо смазанном цилиндре, задвигался вверх-вниз, то наращивая, то замедляя темп своего движения. Стенки влагалища ритмично сжимались и расслаблялись при каждом движении этого органа. На какой-то момент его движение замедлилось и Стелла вдруг почувствовала в себе его мощное биение, которое тут же передалось ей. Скованная наручниками и насаженная на фаллос пленница мелко задрожала всем телом и забилась, стенки её влагалища с невероятной силой охватили член её Господина, из-под кляпа раздался невероятной силы протяжный стон и Стелла разом обмякла и тело её потеряло упругость, ноги подогнулись. Если бы не крепкие объятия Марка, она бы повалилась на пол.

Когда в её мозгу снова настало прояснение, Стелла обнаружила, что стоит перед Марком. Ноги её были отсоединены от металлических стоек стола, а браслеты обоих наручников на ногах соединены друг с другом. Боль в плечах и запястьях утихла, а горло уже не чувствовало давления ошейника: руки были отсоединены от ошейника, но по-прежнему скованы вместе за спиной пленницы. Рот был свободен от кляпа. Стелла опустила глаза и увидела возбуждённую плоть стоящего перед ней её Повелителя. Совершенно не отдавая себе отчёт, она скованными наручниками красивыми ногами сделала короткий шаг назад и опустилась перед Марком на колени. Губы её прикоснулись к горячей, твёрдой и скользкой от спермы головке его вздыбленного члена, поцеловали её. Несколькими лёгкими поцелуями она прошлась по древку органа, на котором несколько минут назад извивалась и билась в оргазме, снова вернулась к головке. Медленно и нерешительно её губы обхватили головку, зубы легко прикусили её у корня, а язык стал летать вокруг неё, слизывая остатки спермы и облизывая её словно полированную поверхность. Глаза Марка закрылись, он глубоко втянул в себя воздух, его руки легли на затылок коленопреклонённой учительницы и надавили на него, будто насаживая её голову ртом на его твёрдый член.

Правая рука Марка схватила жгут тёмно-каштановых, почти чёрных волос Стеллы. Он потянул её за этот хвост волос и освободил свой член от объятий её губ. Затем Марк, не отпуская её волос, потянул Стеллу вверх за них. Превозмогая боль в корнях волос, она с трудом поднялась с колен. Наручники на ногах не давали ей сделать это быстрее и с большей ловкостью. Марк, не выпуская из правой руки хвост прямых тёмных волос, свободной рукой схватил Стеллу за левое плечо выше локтя и, потянув на себя, резко развернул свою пленницу к себе спиной, затем повалил её на стол, к которому ещё недавно она была прикована. Теперь правая рука Марка держала Стеллу за ошейник, не давая её голове свешиваться вниз, так столешница ученического стола была узка. Просунув ступню своей ноги между скованными ногами своей жертвы, он раздвинул их, насколько это позволяли сделать сковывавшие их наручники. Левой рукой он вставил свой член в ещё не просохшее влагалище пленённой учительницы, затем этой же рукой он сжал цепочку наручников на скованных за спиной у Стеллы руках и с силой вошёл в неё. Стелла вскрикнула, но сдавленное ошейником горло не дало этому крику страсти вырваться со всей полнотой. Слегка придушив таким образом свою жертву, Марк с новой силой изнасиловал свою прекрасную коллегу.

Расслабленная и удерживаемая Марком за ошейник, скованная по рукам и ногам наручниками, Стелла полулежала на ученическом столе. Позади неё, не вынимая своего члена из её влагалища, стоял, прижимаясь к её тугим ягодицам Марк. Свободной рукой он гладил ягодицы своей пленницы, только что изнасилованной им.

"Марк, Господин мой! - приглушённым голосом, слегка повернув к нему голову, произнесла Стелла. - Что Вы делаете со мной! Теперь я не смогу без этого! Однажды я выйду замуж, как я смогу жить без встреч с Вами, без Ваших верёвок, наручников, фантазий?..."
"Стелла, милая моя девочка! - улыбнувшись, ответил Марк. - Я - не единственный такой на этом свете. Ты встретишь другого, такого же, как я, а может даже лучше, с фантазиями, более изысканными и разнообразными, чем мои. А пока... Это наша не последняя встреча. Ты теперь не сможешь без этого. Ты сама будешь меня просить и умолять об ЭТОМ!"