Многие удивятся, но любимец публики, журналист и талантливый писатель Владимир Познер появился на свет 1 апреля 1934 года в Париже. Отец по национальности был евреем и в 1922 году эмигрировал во Францию. Мама была настоящей француженкой. Позже оба родителя будущего журналиста трудились в области кинематографии. Сам мальчишка, спустя многие годы, считал себя истинным французом.

Первая жена Познера Валентина Чемберджи: биография, дети, внуки, фото

Биография Владимира пестрит событиями. С юных лет вместе с родителями он много эмигрировал. В чужой стране родился на свет младший брат Павел. Отца обвиняли в сотрудничестве с советскими органами контрразведки. В результате все семейство вынуждено было вернуться в Советский Союз и начинать жизнь с нуля. Сначала была учеба в МГУ, потом начало карьеры. Надо сказать, что трудовая деятельность Познера складывалась довольно удачно. Только окончательно разорвать связи с Америкой не удавалось.

На фото: Владимир Познер с первой женой Валентиной

Личная жизнь Владимира Познера тоже сложилась не сразу. В официальном браке он состоял трижды. Первая жена, Валентина Чемберджи, по образованию филолог и переводчик. Женщина появилась на свет в 1936 году в семье известных советских композиторов. Занималась переводами текстов как с древних, так и с новых языков.

На фото: Владимир Познер с дочерью, зятем и внуками

Владимир и Валентина вступили в брачный союз в 1957 году. Их семья просуществовала десять лет. В 1960 году у супругов родилась дочка, которую назвали Екатерина. В настоящее время она носит фамилию матери и проживает в Германии. Девушка пошла по стопам дедушки и бабушки и связала свою жизнь с музыкой, став довольно известной пианисткой. По этому же пути пошел и ее младший брат Александр, которого мама родила в браке с математиком М. С. Мельниковым. Екатерина подарила родителям двух внуков: старшую Марию и младшего Николая. У Марии уже есть сын Валентин, который доводится Владимиру Владимировичу правнуком.

Вторая жена Познера Екатерина Орлова: биография, дети, внуки, фото

Уже в 1969 году Владимир Познер создал новую ячейку общества, женившись на Екатерине Орловой. Этот брак оказался самым долгим в его жизни. Супруга также занималась журналистикой. Вместе они создали «Школу Познера» и начали готовить в ней настоящих профессионалов. Катя занимала в ней должность директора.

На фото: Владимир Познер со второй женой Екатериной

К моменту свадьбы у Орловой уже был сын Петр, которого она родила в предыдущем браке. А вот совместными детьми супругам обзавестись так и не удалось, не смотря даже на то, что их союз просуществовал целых 35 лет. Приемный сын Петр подарил Владимиру и его бывшей жене внука, которого назвали Георгием. В октябре 2015 года пресса сообщила о смерти Екатерины. Познер развелся с женой еще в 2005 году, официальных комментариев по поводу ее кончины он не давал.

Третья жена Познера Надежда Соловьева: биография, фото, дети

В третий раз сердце именитого журналиста и ведущего покорила телевизионный продюсер Надежда Соловьева. Именно ей принадлежит авторство по созданию промоутерской компании с мировым именем Sav Entertainment. Благодаря компании Москву посетила не одна звезда из западных стран. А вот познакомился Познер с женой благодаря одной передаче, которая была посвящена борьбе со СПИДом. Журналисту нужен был хороший и опытный продюсер и друзья порекомендовали сотрудничать с Соловьевой.

В 2008 году Владимир и Надежда сыграли свадьбу. К тому времени женщина уже ушла от своего мужа, известного композитора Владимира Мягких. Жизнь наполнялась новыми красками и ощущениями. Не помешала даже разница в возрасте, которая составляла 21 год. Последняя жена Познера смогла заставить его жить по-другому, радоваться каждому дню, проведенному вместе. Совместных детей у пары нет.

На фото: Владимир Познер с третьей женой Надеждой

Поклонники часто могли видеть рекламные ролики и фото, на которых Познер рекламирует то или иное средство. Сам журналист долго терпел, но в результате дал интервью, в котором резко раскритиковал подобную ложь и заявил, что ни в какой рекламе никогда не участвовал и не рекомендовал людям употреблять то или иное лекарство либо иной товар. Надежда Соловьева поддержала супруга. Несмотря на почтенный возраст, он продолжает трудиться, издает свои произведения и даже успевает работать на телевидении. Выхода передач с его участием люди ждут с нетерпением. Пусть не у всех его толкование вызывает восторг и бурю положительных эмоций, но равнодушным еще никто не оставался.

Самый популярный тележурналист России Владимир Познер, который , считает, что не бывает запретных тем. О своей личной жизни он готов беседовать так же откровенно, как о политике. Владимир Владимирович, к слову, уже прадедушка, сейчас счастлив в третьем браке с Надеждой Соловьевой и не раз делился своей лавстори с журналистами.

Владимир Познер был женат трижды. Последний раз телеведущий отправился в ЗАГС в 2008 году, когда ему было 74 года. Его избранницей стала Надежда Соловьева. С Познером они познакомились абсолютно случайно во время подготовки программы, посвященной борьбе со СПИДом. Коллеги журналиста предложили подключить к работе над проектом Надежду Соловьеву. Продюсер с колоссальным опытом, она в свое время привезла в Россию Пола Маккартни, Тину Тернер, Стинга, Depeche Mode и U-2.

“На момент знакомства у каждого из нас были семьи. То, что произошло между нами, невозможно описать. Это необъяснимо. Это химия. Что можно сказать про него? Умнейший человек, выдающаяся личность с потрясающим чувством юмора. А для меня нет ничего привлекательнее и сексуальнее, чем обаяние и ум. Мы год встречались время от времени. А потом, буквально за два месяца, приняли решение жить вместе. Нам обоим было трудно бороться с чувствами, которые мы испытывали. Мы пережили такой накал страстей. Можно сказать, нам повезло, и мы его испытали”, – рассказывала о судьбоносной встрече Надежда Юрьевна.

“Легко объяснить, почему не любишь, и невозможно объяснить, почему любишь. Тут есть вещи очень личные, даже, пожалуй, интимные. Почему после 37 лет совместной жизни я вот так круто все сломал. За год до этого просто рассмеялся бы в лицо человеку, который сказал бы, что такое может произойти со мной. Когда люди живут вместе долго, они либо становятся все ближе, либо в какой-то момент понимают, что что-то не так. В большинстве случаев они с этим мирятся. И мне казалось, что я примирился, хотя это на меня и не похоже. Но, видимо, только казалось. Эта женщина вошла в комнату и в… мою жизнь”, – как всегда тонко и красноречиво описал свои чувства Владимир Познер.

Жаворонки, спортсмены, гурманы, театралы и путешественники – у супругов действительно много общего. Но семья далеко не единственный их проект. “Тур де Франс”, “Одноэтажная Америка”, “Германская головоломка” – все эти популярные телевизионные фильмы супруги создали вместе. Познер как автор и ведущий, Соловьева как генеральный продюсер. На плечах Надежды – подготовка сложного путешествия и съемок, финансирование, поиск героев документального кино и команды. В творческий процесс супруга она не вмешивается, однако, несмотря на разделение полномочий, муж и жена часто спорят.

“Вся наша жизнь с Владимиром Владимировичем – это бесконечные споры. Мы практически никогда не бываем согласны друг с другом. Мы спорим обо всем: какой спортивный клуб лучше или какой правитель умнее. Хотя, по большому счету, глобально я с ним согласна. Но он придерживается более левых взглядов, а я – более правых. Он говорит, что я “акула капитализма, а он левак”. Но это не мешает нашей счастливой жизни”, – резюмирует Надежда.

“Вы знаете, супружеская жизнь – вообще компромисс. И так я ее очень сильно люблю, всегда уступлю, но только если эта вещь для меня не принципиальна. Она часто меня хочет “спасти”, говоря, что не надо говорить публично это, не надо делать то и то. Я отвечаю, что понимаю, почему ты это говоришь, но есть вещи, решения по которым я принимаю сам”, – делился Владимир Владимирович. Сердцеед, атеист, либерал, философ – на предстоящей встрече в белорусской столице Владимир Владимирович предстанет во всех своих ипостасях. . Во время встречи зрители смогут задать вопрос и насладиться красочным монологом телезвезды.

Живет уже с третьей по счету супругой. Однако журналист с неизменной теплотой отзывается о своей первой жене Валентине Чемберджи, с которой он заключил брак еще в студенческие годы. В своих мемуарах Познер называет ее «замечательным человеком» и «штучным товаром». В хороших отношениях Владимир Владимирович остался и с дочерью Екатериной.

Молодые супруги и родители

Валентина Николаевна Чемберджи родилась в Москве в 1936 году. Ее отец по национальности был армянином, а мать - еврейкой. Оба они посвятили свою жизнь музыке. Однако Валентина не пошла по стопам родителей, а выбрала свой путь. Окончив школу, Чемберджи поступила на филологический факультет Московского Государственного Университета . Именно в период учебы она и познакомилась со студентом биологического факультета того же вуза Владимиром Познером. В 1958 году, будучи на пятом курсе, влюбленные поженились.

Через 2 года после свадьбы семья пополнилась: на свет появилась дочь Екатерина. Отец и мать воспитывали Владимира Познера в строгости, поэтому тот же метод взял на вооружение и журналист. В интервью Первому каналу Познер, вспоминая свой первый брак, признался, что однажды дал дочери пощечину за то, что она не хотела есть. У девочки из носа пошла кровь. Екатерина была слишком мала, поэтому в ее памяти этот случай не отложился. А вот Владимира Владимировича чувство вины мучает до сих пор. По мнению Познера, немаловажные роли в данном инциденте сыграли его молодость и неопытность.

Роман на стороне

В своей книге «Прощание с иллюзиями» Владимир Познер косвенно признается в том, что его первая семья распалась, потому что он слишком рано стал мужем и отцом. «Я пришел к выводу, что человек должен разобраться, что для него хорошо, прежде чем жениться или выйти замуж» - пишет журналист. В те годы Познер и в самом деле не до конца понимал, что ему необходимо, поэтому неудивительно, что однажды у него появилась любовница. Владимир даже ушел из дома, но, по словам его самого, он осознавал, какую боль нанес своей законной жене. Роман иссяк, и Познер вернулся к Валентине. Но, похоже, тень измены навсегда легла между ними.

Однажды Познер вместе с Чемберджи отправились в кинотеатр. Главная суть картины, на которую они попали, заключалась в опасности самообмана. Об этом Владимир и поведал супруге дома. Валентина Николаевна перевела разговор на их внутрисемейные отношения и сказала: «Ты прав. Мы живем в самообмане». Это был конец. В 1967 году Познер и Чемберджи развелись.

Жизнь бывшей жены и дочери после развода

После развода с Познером судьба Валентины Чембержи сложилась наилучшим образом. Она добилась больших успехов в своей профессиональной деятельности: работала преподавателем в вузе, писала свои книги и переводила на русский язык иностранные, стала членом Союза писателей СССР. Да и в личной жизни Валентина Николаевна обрела долгожданное счастье. Она вышла замуж за ученого-математика, с которым позже переехала в Испанию.

Дочери Владимира Познера и Валентины Чемберджи Екатерине от дедушки и бабушки передалась страсть к музыке. Как рассказывала Екатерина в интервью на официальном сайте своего отца «Познер Online», она играла на рояле с 5-ти лет. Екатерина окончила музыкальную школу и консерваторию, а в 1986 году была принята в Союз композиторов. Несмотря на такой успех в карьере, Екатерина уехала в Германию. Однако, по словам дочери Владимира Познера, это не было вызвано ни политическими, ни профессиональными мотивами. Екатерина просто вышла замуж за немца и осталась жить на родине мужа.

Сообщение Что стало с первой семьей Владимира Познера появились сначала на Умная.

Annotation

Семилетняя Мод с первого взгляда страстно возненавидела Кайла, приемного сына своих родителей. С этой минуты все ее помыслы направлены на то, чтобы досадить ненавистному «братцу». В конце концов выросший Кайл уходит из семьи.

Прошло шесть лет, и обстоятельства вынуждают Мод обратиться к Кайлу за помощью. Смирив гордыню, девушка направляется в его офис.

И - о ужас! - при встрече с ним она испытывает совершенно необъяснимые чувства. Человек, ни в какой мере не отвечающий ее представлениям об идеале, вдруг оказывается единственным и неповторимым, предназначенным самой судьбой.

Поистине, от ненависти до любви один шаг.

Инга БЕРРИСТЕР

Инга БЕРРИСТЕР

ПОКАЯНИЕ ДУШИ

Гостиная была усыпана еловыми лапками, и клубок алой ленты, трудолюбиво размотанный кошкой, ярким пятном горел на темном фоне ковра. Весело плясали язычки пламени в камине, где сгорали яблоневые ветки, и отблески огня оживляли угрюмость зимних сумерек.

Однако сегодня, вернувшись домой. Мод воспринимала все это без обычного воодушевления. Только что она говорила с матерью, и то, что она услышала, мало ее ободрило. Трудно было поверить, что минуло всего-то неполных два дня с тех пор, как отца увезли в больницу.

До того времени ни Мод, ни ее мать не подозревали, что с отцом что-то неладно. Гордон Берне, рослый загорелый мужчина пятидесяти с небольшим лет, всегда отличался неуемной энергией и жизнелюбием.

Даже теперь, когда копна его темных волос стала совсем седой, Мод нелегко было смириться с тем, что отец стареет. Она нахмурилась, напряженно покусывая нижнюю губу. У них всегда была такая дружная семья…

Многие сверстники Мод удивлялись тому, что она не только довольствуется работой в семейном бизнесе, но и до сих пор по собственной воле живет с родителями. В душе Мод признавала, что для двадцатитрехлетней девушки такой выбор и впрямь необычен, однако она никогда не испытывала стремления к так называемой самостоятельной жизни.

Заверещал звонок, и Мод с бьющимся сердцем бросилась к телефону. Должно быть, это опять звонит из больницы мать. Они условились звонить только тогда, когда будут хоть какие-то новости. До сих пор состояние отца оставалось стабильным, хотя врачи заводили речь о необходимости шунтирования - чтобы избежать новых сердечных приступов.

Лишь минувшим вечером лечащий врач сообщил Мод и ее матери, насколько серьезно положение больного. Подобную операцию надо бы проводить в частной клинике, и Мод, думая об этом, вновь рассеянно прикусила нижнюю губу. Высокая, стройная, она пошла в отца, а не в миниатюрную белокурую мать, - те же глаза, та же грива темно-рыжих волос; вот только темперамент свой она не унаследовала ни от одного из родителей. Отец частенько, посмеиваясь, говорил, что в Мод воплотился дальний предок из клана Макдоналдов с их неукротимой гордыней и бешеным нравом. И это была сущая правда. Еще в детские годы и позже, в ранней юности, бурные и сильные проявления чувств не раз портили Мод жизнь, однако с годами она научилась если не сдерживать, то хотя бы понимать собственные порывы.

С пересохшим ртом она схватила телефонную трубку, но это оказалась всего лишь миссис Энсти, бессменный столп местного общества и некоронованная глава женской его части.

Мод, дорогая моя, извини, что беспокою тебя в такое время, но как подвигается работа над украшениями?

Много лет назад отец Мод возглавлял отдел крупного лондонского универсального магазина, и именно тогда ему пришло в голову завести собственное дело - оформлять витрины и помещения для небольших магазинов. Обычно подобные услуги были доступны лишь крупным и прибыльным магазинам, у которых хватало средств нанять дизайнеров.

В те годы даже Гордон Берне был ошеломлен тем, какой успех имело его скромное предприятие. Через два года после открытия фирмы к нему присоединилась жена, и, когда Мод закончила художественную школу, она тоже стала полноправным участником семейного бизнеса.

Мод любила свою работу. Она получала ни с чем не сравнимое удовольствие, когда на более чем скромные средства заказчика удавалось совершить невозможное.

Отцу не раз предлагали продать фирму, но он всякий раз отвечал, что семейное дело устраивает его таким, как есть, - скромным и в меру прибыльным.

Если у отца и были недостатки, так это его мягкосердечие и непомерная щедрость; и сейчас Мод с горечью подумала, что наилучший пример такой щедрости - заказ на украшения к рождественской вечеринке для дома престарелых.

Когда Морин Энсти обратилась к нему с предложением оформить для вечеринки приходской клуб, Гордон Берне тотчас взялся за дело с присущими ему энергией и энтузиазмом. Мод по прошлому опыту знала, что когда дело дойдет до накладных, сумма, указанная в них, покроет лишь ничтожную долю настоящих расходов.

Семья всегда жила безбедно, но Мод-то отлично было известно, что у родителей нет никаких сбережений на черный день и сейчас им нечем оплатить ту дорогостоящую операцию, в которой, судя по всему, так отчаянно нуждался ее отец.

Мод и нашла его в кабинете, безвольно навалившимся на стол, и ужас этой сцены жил в ней до сих пор, отражаясь болью в темных глазах и в трагическом изгибе полных губ.

Заверив Морин Энсти, что украшения будут готовы в срок, она вернулась в гостиную. Впервые в жизни вид этой комнаты не принес ей обычного душевного успокоения. В этом доме, который родители купили, переехав в Дэрминстер, гостиная всегда была излюбленным местом Мод. Во всех комнатах первого этажа были камины, но гостиная, обставленная уютной старинной мебелью, служившая местом сбора для всей семьи, излучала какое-то особое, надежное тепло.

Жалобное мяуканье кошки напомнило Мод, что пора пить чай. Надо бы вывести Мэг на прогулку, пока совсем не стемнело.

Когда Мод вошла в кухню, старая колли приветственно застучала хвостом по полу. Мэг подарили ей на тринадцатилетие. Озноб пробрал девушку, когда в ее памяти, непрошеные, всплыли мучительно-яркие воспоминания. Счастливое предвкушение на лицах отца и матери, возбужденное тявканье щенка… Этот день был бы лучшим в ее жизни, если бы не еще одно лицо, которое так беспощадно врезалось в память, не воспоминание, которое мучило ее и сейчас.

Когда она взяла щенка на руки, мать ласково сказала:

Разумеется, Мод, Мэг принадлежит не только тебе, но и Кайлу.

И тотчас же она бросила щенка в корзину. Даже теперь, спустя столько лет. Мод отчетливо слышала недетскую злобу в своем детском голосе:

Тогда она мне не нужна! Можешь отдать ее Кайлу, а я не хочу ее с ним делить!

Даже теперь это воспоминание вызывало в Мод бурю неистовых чувств, отчасти настолько сложных и малопонятных ей самой, что она внутренне корчилась под их натиском.

Конечно же, она ревновала. Ревновала горько, неукротимо, и призрак этой ревности, призрак того, к чему она привела, преследовал Мод до сих пор.

Когда Мод объяснила одной из своих близких подруг по художественной школе, почему она считает своим долгом вернуться домой и работать вместе с родителями, та упрекнула ее в непомерном чувстве вины и отчасти была права. В глубине души Мод сознавала, что никаким своим поступком никогда не сможет загладить того, что совершила однажды. Прошлого не возвратить и не переделать, и, хотя тогда она была еще незрелой девчонкой, эхо ее давней вины до сих пор отдавалось в нынешней их жизни.

Мод было семь, когда ее родители впервые заговорили о том, чтобы усыновить мальчика-подростка. С первой минуты она от всей души возненавидела эту идею, возмущенная тем, что родители хотят ввести чужака в их тесный семейный круг. Возможно, со временем девочка и свыклась бы с этой мыслью, если б не услышала, как кто-то из взрослых сказал, что ее мать, должно быть, так и не оправилась от потери ребенка, который появился на свет и умер до того, как родилась Мод.

До той минуты она и не подозревала, что у нее мог быть старший брат; и теперь эта новость посеяла в душе девочки первые семена сомнения в том, что родители так уж сильно любят ее.

Они толковали о своем безбедном существовании и о том, что неплохо бы разделить свою удачу с тем, кому в жизни повезло гораздо меньше, а Мод все больше и больше злилась на безымянного пока пришельца, который для ее родителей значил теперь больше, чем она сама. Ее злость и страх возросли настолько, что еще до того, как сотрудница социальной службы привела Кайла познакомиться с ними, девочка уже возненавидела его.

Она упорно отказывалась посещать вместе с родителями детский дом, злясь на то, что они так неуклонно исполняют свой замысел, хотя она и словами, и всем своим видом постоянно выражает свое неодобрение.

Теперь-то Мод понимала, что ее противодействие лишь укрепляло решимость отца и что ее выходки и ревнивые вспышки тревожили его лишь потому, что он тревожился за нее саму. Тогда же в том, что ее родители неуклонно стояли на своем, девочка видела лишь полное небрежение к ее чувствам, и оттого все сильнее становился страх, что ее больше не любят и что чужой мальчишка вытеснит ее из жизни папы и мамы.

Они, конечно, понятия не имели об этих страхах и упорную злобу Мод считали лишь детской ограниченностью, недостатком воспитания. И отец, и мать сами росли единственными детьми в семье, а потому хорошо знали, какие ловушки и подводные камни подстерегают Мод на этом пути.

Семена ненависти и злобы были посеяны, и к тому времени, когда Кайл наконец появился в доме. Мод окончательно возненавидела его.

И возненавидела, да еще как! Это оказалось легко. Во-первых, Кайл был на целых шесть лет старше - ему было тринадцать, ей только семь; во-вторых, он оказался куда умн...

Быстрая навигация назад: Ctrl+←, вперед Ctrl+→

Инга БЕРРИСТЕР

ПОКАЯНИЕ ДУШИ

Гостиная была усыпана еловыми лапками, и клубок алой ленты, трудолюбиво размотанный кошкой, ярким пятном горел на темном фоне ковра. Весело плясали язычки пламени в камине, где сгорали яблоневые ветки, и отблески огня оживляли угрюмость зимних сумерек.

Однако сегодня, вернувшись домой. Мод воспринимала все это без обычного воодушевления. Только что она говорила с матерью, и то, что она услышала, мало ее ободрило. Трудно было поверить, что минуло всего-то неполных два дня с тех пор, как отца увезли в больницу.

До того времени ни Мод, ни ее мать не подозревали, что с отцом что-то неладно. Гордон Берне, рослый загорелый мужчина пятидесяти с небольшим лет, всегда отличался неуемной энергией и жизнелюбием.

Даже теперь, когда копна его темных волос стала совсем седой, Мод нелегко было смириться с тем, что отец стареет. Она нахмурилась, напряженно покусывая нижнюю губу. У них всегда была такая дружная семья…

Многие сверстники Мод удивлялись тому, что она не только довольствуется работой в семейном бизнесе, но и до сих пор по собственной воле живет с родителями. В душе Мод признавала, что для двадцатитрехлетней девушки такой выбор и впрямь необычен, однако она никогда не испытывала стремления к так называемой самостоятельной жизни.

Заверещал звонок, и Мод с бьющимся сердцем бросилась к телефону. Должно быть, это опять звонит из больницы мать. Они условились звонить только тогда, когда будут хоть какие-то новости. До сих пор состояние отца оставалось стабильным, хотя врачи заводили речь о необходимости шунтирования - чтобы избежать новых сердечных приступов.

Лишь минувшим вечером лечащий врач сообщил Мод и ее матери, насколько серьезно положение больного. Подобную операцию надо бы проводить в частной клинике, и Мод, думая об этом, вновь рассеянно прикусила нижнюю губу. Высокая, стройная, она пошла в отца, а не в миниатюрную белокурую мать, - те же глаза, та же грива темно-рыжих волос; вот только темперамент свой она не унаследовала ни от одного из родителей. Отец частенько, посмеиваясь, говорил, что в Мод воплотился дальний предок из клана Макдоналдов с их неукротимой гордыней и бешеным нравом. И это была сущая правда. Еще в детские годы и позже, в ранней юности, бурные и сильные проявления чувств не раз портили Мод жизнь, однако с годами она научилась если не сдерживать, то хотя бы понимать собственные порывы.

С пересохшим ртом она схватила телефонную трубку, но это оказалась всего лишь миссис Энсти, бессменный столп местного общества и некоронованная глава женской его части.

Мод, дорогая моя, извини, что беспокою тебя в такое время, но как подвигается работа над украшениями?

Много лет назад отец Мод возглавлял отдел крупного лондонского универсального магазина, и именно тогда ему пришло в голову завести собственное дело - оформлять витрины и помещения для небольших магазинов. Обычно подобные услуги были доступны лишь крупным и прибыльным магазинам, у которых хватало средств нанять дизайнеров.

В те годы даже Гордон Берне был ошеломлен тем, какой успех имело его скромное предприятие. Через два года после открытия фирмы к нему присоединилась жена, и, когда Мод закончила художественную школу, она тоже стала полноправным участником семейного бизнеса.

Мод любила свою работу. Она получала ни с чем не сравнимое удовольствие, когда на более чем скромные средства заказчика удавалось совершить невозможное.

Отцу не раз предлагали продать фирму, но он всякий раз отвечал, что семейное дело устраивает его таким, как есть, - скромным и в меру прибыльным.

Если у отца и были недостатки, так это его мягкосердечие и непомерная щедрость; и сейчас Мод с горечью подумала, что наилучший пример такой щедрости - заказ на украшения к рождественской вечеринке для дома престарелых.

Когда Морин Энсти обратилась к нему с предложением оформить для вечеринки приходской клуб, Гордон Берне тотчас взялся за дело с присущими ему энергией и энтузиазмом. Мод по прошлому опыту знала, что когда дело дойдет до накладных, сумма, указанная в них, покроет лишь ничтожную долю настоящих расходов.

Семья всегда жила безбедно, но Мод-то отлично было известно, что у родителей нет никаких сбережений на черный день и сейчас им нечем оплатить ту дорогостоящую операцию, в которой, судя по всему, так отчаянно нуждался ее отец.