Главная > Документ

М.М.Зощенко

«Галоша»

Конечно, потерять галошу в трамвае нетрудно. Особенно, если сбоку поднажмут да сзади какой-нибудь архаровец на задник наступит,- вот вам и нет галоши. Галошу потерять прямо пустяки. С меня галошу сняли в два счета. Можно сказать, ахнуть не успел. В трамвай вошел - обе галоши стояли на месте. А вышел из трамвая - гляжу, одна галоша здесь, на ноге, а другой нету. Сапог - здесь. И носок, гляжу, здесь. И подштанники на месте. А галоши нету. А за трамваем, конечно, не побежишь. Снял остальную галошу, завернул в газету и пошел так. После работы, думаю, пущусь в розыски. Не пропадать же товару! Где-нибудь да раскопаю. После работы пошел искать. Первое дело - посоветовался с одним знакомым вагоновожатым. Тот прямо вот как меня обнадежил. - Скажи, говорит, спасибо, что в трамвае потерял. В другом общественном месте не ручаюсь, а в трамвае потерять - святое дело. Такая у нас существует камера для потерянных вещей. Приходи и бери. Святое дело. - Ну, говорю, спасибо. Прямо гора с плеч. Главное, галоша почти что новенькая. Всего третий сезон ношу. На другой день иду в камеру. - Нельзя ли, говорю, братцы, галошу заполучить обратно? В трамвае сняли. - Можно, говорят. Какая галоша? - Галоша, говорю, обыкновенная. Размер - двенадцатый номер. - У нас, говорят, двенадцатого номера, может, двенадцать тысяч. Расскажи приметы. - Приметы, говорю, обыкновенно какие: задник, конечно, обтрепан, внутри байки нету, сносилась байка. - У нас, говорят, таких галош, может, больше тыщи. Нет ли специальных признаков? - Специальные, говорю, признаки имеются. Носок вроде бы начисто оторван, еле держится. И каблука, говорю, почти что нету. Сносился каблук. А бока, говорю, еще ничего, пока что удержались. - Посиди, говорят, тут. Сейчас посмотрим. Вдруг выносят мою галошу. То есть ужасно обрадовался. Прямо умилился. Вот, думаю, славно аппарат работает. И какие, думаю, идейные люди, сколько хлопот на себя приняли из-за одной галоши. Я им говорю: - Спасибо, говорю, друзья, по гроб жизни. Давайте поскорей ее сюда. Сейчас я надену. Благодарю вас. - Нету, говорят, уважаемый товарищ, не можем дать. Мы, говорят, не знаем, может, это не вы потеряли. - Да я же, говорю, потерял. Могу дать честное слово. Они говорят: - Верим и вполне сочувствуем, и очень вероятно, что это вы потеряли именно эту галошу. Но отдать не можем. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выдадим то, что законно потерял. Я говорю: - Братцы, говорю, святые товарищи, да в доме не знают про этот факт. Может, они не дадут такой бумаги. Они отвечают: - Дадут, говорят, это ихнее дело дать. На что они у вас существуют? Поглядел я еще раз на галошу и вышел. На другой день пошел к председателю нашего дома, говорю ему: - Давай бумагу. Галоша гибнет. - А верно, говорит, потерял? Или закручиваешь? Может, хочешь схватить лишний предмет ширпотреба? - Ей-богу, говорю, потерял. Он говорит: - Конечно, на слова я не могу положиться. Вот если б ты мне удостоверение достал с трамвайного парка, что галошу потерял,- тогда бы я тебе выдал бумагу. А так не могу. Я говорю: - Так они же меня к вам посылают. Он говорит: - Ну тогда пиши заявление. Я говорю: - А что там написать? Он говорит: - Пиши: сего числа пропала галоша. И так далее. Даю, дескать, расписку о невыезде впредь до выяснения. Написал заявление. На другой день форменное удостоверение получил. Пошел с этим удостоверением в камеру. И там мне, представьте себе, без хлопот и без волокиты выдают мою галошу. Только когда надел галошу на ногу, почувствовал полное умиление. Вот, думаю, люди работают! Да в каком-нибудь другом месте разве стали бы возиться с моей галошей столько времени? Да и выкинули бы ее - только и делов. А тут, неделю не хлопотал, выдают обратно. Одно досадно, за эту неделю во время хлопот первую галошу потерял. Все время носил ее под мышкой, в пакете, и не помню, в каком месте ее оставил. Главное, что не в трамвае. Это гиблое дело, что не в трамвае. Ну где ее искать? Но зато другая галоша у меня. Я ее на комод поставил. Другой раз станет скучно, взглянешь на галошу, и как-то легко и безобидно на душе становится. Вот, думаю, славно канцелярия работает! Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются.

М.М.Зощенко

Встреча (Опальные рассказы)

Скажу вам откровенно: я очень люблю людей. Другие, знаете ли, на собак растрачивают свои симпатии. Купают их и на цепочках водят. А мне как-то человек милее. Однако, не могу соврать: при всей своей горячей любви не видел бескорыстных людей. Один-было парнишка светлой личностью промелькнул в моей жизни. Да и то сейчас насчет него нахожусь в тяжелом раздумье. Не могу решить, чего он тогда думал. Пес его знает -- какие у него были мысли, когда он делал свое бескорыстное дело. А шел я, знаете, из Ялты в Алупку. Пешком. По шоссе. Я в этом году в Крыму был. В доме отдыха. Так иду я пешком. Любуюсь крымской природой. Налево, конечно, синее море. Корабли плавают. Направо -- чертовские горы. Орлы порхают. Красота, можно сказать, неземная. Одно худо -- невозможно жарко. Через эту жару даже красота на ум нейдет. Оторачиваешься от панорамы. И пыль на зубах скрипит. Семь верст прошел и язык высунул. А до Алупки еще чорт знает сколько. Может, верст десять. Прямо не рад, что и вышел. Прошел еще версту. Запарился. Присел на дорогу. Сижу. Отдыхаю. И вижу -- позади меня человек идет. Шагов, может, за пятьсот. А кругом, конечно, пустынно. Ни души. Орлы летают. Худого я тогда ничего не подумал. Но все-таки при всей своей любви к людям не люблю с ними встречаться в пустынном месте. Мало ли чего бывает. Соблазну много. Встал и пошел. Немного прошел, обернулся -- идет человек за мной. Тогда я пошел быстрее, -- он как будто бы тоже поднажал. Иду, на крымскую природу не гляжу. Только бы, думаю, живьем до Алупки дойти. Оборачиваюсь. Гляжу -- он рукой мне машет. Я ему тоже махнул рукой. Дескать, отстань, сделай милость. Слышу, кричит чего-то. Вот, думаю, сволочь, привязался! Ходко пошел вперед. Слышу опять кричит. И бежит сзади меня. Несмотря на усталость, я тоже побежал. Пробежал немного -- задыхаюсь. Слышу кричит: -- Стой! Стой! Товарищ! Прислонился я к скале. Стою. Подбегает до меня небогато одетый человек. В сандалиях. И заместо рубашки -- сетка. -- Чего вам, говорю, надо? Ничего, говорит не надо. А вижу -- не туда идете. Вы в Алупку? -- В Алупку. -- Тогда, говорит, вам по шаше не надо. По шаше громадный крюк даете. Туристы тут завсегда путаются. А тут по тропке надо итти. Версты четыре выгоды. И тени много. -- Да нет, говорю, мерси-спасибо. Я уж по шоссе пойду. -- Ну, говорит, как хотите. А я по тропинке. Повернулся и пошел назад. После говорит: -- Нет ли папироски, товарищ? Курить охота. Дал я ему папироску. И сразу как-то мы с ним познакомились и подружились. И пошли вместе. По тропинке. Очень симпатичный человек оказался. Пищевик. Всю дорогу он надо мной смеялся. -- Прямо, говорит, тяжело было на вас глядеть. Идет не туда. Дай, думаю, скажу. А вы бежите. Чего-ж вы бежали? -- Да, говорю, чего не пробежать. Незаметно, по тенистой тропинке пришли мы В Алупку и здесь распрощались. Весь цельный вечер я думал насчет этого пищевика. Человек бежал, задыхался, сандалии трепал. И для чего? Чтобы сказать куда мнe надо итти. Это было очень благородно с его стороны. Я теперь, вернувшись в Ленинград, думаю: пес его знает, а может, ему курить сильно захотелось? Может, он хотел папироску у меня стрельнуть. Вот и бежал. Или, может, итти ему было скучно-- попутчика искал. Так и не знаю.

Конечно, потерять галошу в трамвае нетрудно. Особенно, если сбоку поднапрут, да сзади какой-нибудь архаровец на задник наступит - вот вам и нет галоши.

Галошу потерять - прямо пустяки.

С меня галошу сняли в два счета. Можно сказать, ахнуть не успел.

В трамвай вошел - обе галоши стояли на месте, как сейчас помню. Еще рукой потрогал, когда влезал - тут ли.

А вышел из трамвая - гляжу: одна галоша здесь, как миленькая, а другой нету. Сапог - здесь. И носок, гляжу, здесь. И подштанники на месте. А галоши нету.

А за трамваем, конечно, не побежишь.

Снял остальную галошу, завернул в газету и пошел так. «После работы, - думаю, - пущусь на розыски. Не пропадать же товару. Где-нибудь, да раскопаю».

После работы пошел искать. Первым делом - посоветовался с одним знакомым вагоновожатым.

Тот, прямо, вот как меня обнадежил.

Скажи, - говорит, - спасибо, что в трамвае потерял. В другом общественном месте - не ручаюсь, а в трамвае потерять - святое дело. Такая у нас существует камера для потерянных вещей. Приходи и бери. Святое дело!

Ну, - говорю, - спасибо. Прямо, гора с плеч. Главное, галоша почти что новенькая. Всего третий сезон ношу.

На другой день поехал в камеру.

Нельзя ли, - говорю, - братцы, галошу получить обратно? В трамвае сняли.

Можно, - говорят. - Какая галоша?

Галоша, - говорю, - обыкновенно какая. Размер - двенадцатый номер.

У нас, - говорят, - двенадцатого номера, может, двенадцать тысяч. Расскажи приметы.

Приметы, - говорю, - обыкновенно какие: задник, конечно, обтрепан, внутри байки нету - сносилась байка.

У нас, - говорят, - таких галош, может, больше тыщи. Нет ли специальных признаков?

Специальные, - говорю, - признаки имеются. Носок, вроде бы, начисто оторван, еле держится. И каблука, - говорю, - почти что нету. Сносился каблук. А бока, - говорю, - еще ничего, пока что удержались.

Посиди, - говорят, - тут. Сейчас посмотрим.

Вдруг выносят мою галошу.

То есть, ужасно обрадовался. Прямо умилился. «Вот, - думаю, - славно аппарат работает. И какие, - думаю, - идейные люди - сколько хлопот на себя приняли из-за одной галоши».

Спасибо, - говорю, - друзья, по гроб жизни. Давайте поскорей ее сюда. Сейчас я надену.

Нету, - говорят, - уважаемый товарищ, не можем дать. Мы, - говорят, - не знаем, может, это не вы потеряли.

Да я же, - говорю, - потерял.

Очень, - говорят, - вероятно, но дать не можем. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты выдадим.

Братцы, - говорю, - святые товарищи, да в доме не знают про этот факт. Может, они не дадут такой бумаги.

Дадут, - говорят, - это ихнее дело дать.

Поглядел я еще раз на галошу и вышел.

На другой день пошел к председателю.

Давай, - говорю, - бумагу. Галоша гибнет.

А верно, - говорит, - потерял? Или закручиваешь?

Ей-богу, - говорю, - потерял.

Пиши, - говорит, - заявление.

Написал заявление. На другой день форменное удостоверение получил.

Пошел с этим удостоверением в камеру. И без хлопот, без волокиты выдают мне галошу.

Только, когда надел галошу на ногу, почувствовал полное умиление. «Вот, - думаю, - аппарат работает! Да в какой-нибудь отсталой стране разве стали бы возиться с моей галошей столько времени? Да выкинули бы ее с трамвая - только и делов. А тут неделю не хлопотал, выдают обратно. Вот это аппарат!»

Одно досадно, за эту неделю во время хлопот первую галошу потерял. Все время носил ее под мышкой в пакете - и не помню, в каком месте ее оставил. Главное, что не в трамвае. Это гиблое дело, что не в трамвае. Ну, где ее искать?

Но, зато, другая галоша у меня. Я ее на комод поставил. Другой раз станет скучно - взглянешь на галошу - и как-то легко и безобидно на душе становится. «Вот, - думаю, - аппарат!»

Конечно, потерять галошу в трамвае нетрудно. Особенно, если сбоку поднапрут, да сзади какой-нибудь архаровец на задник наступит — вот вам и нет галоши.

Галошу потерять — прямо пустяки.

С меня галошу сняли в два счета. Можно сказать, ахнуть не успел.

В трамвай вошел — обе галоши стояли на месте, как сейчас помню. Еще рукой потрогал, когда влезал — тут ли.

А вышел из трамвая — гляжу: одна галоша здесь, как миленькая, а другой нету. Сапог — здесь. И носок, гляжу, здесь. И подштанники на месте. А галоши нету.

А за трамваем, конечно, не побежишь.

Снял остальную галошу, завернул в газету и пошел так. «После работы, — думаю, — пущусь на розыски. Не пропадать же товару. Где-нибудь, да раскопаю».

После работы пошел искать. Первым делом — посоветовался с одним знакомым вагоновожатым.

Тот, прямо, вот как меня обнадежил.

— Скажи, — говорит, — спасибо, что в трамвае потерял. В другом общественном месте — не ручаюсь, а в трамвае потерять — святое дело. Такая у нас существует камера для потерянных вещей. Приходи и бери. Святое дело!

— Ну, — говорю, — спасибо. Прямо, гора с плеч. Главное, галоша почти что новенькая. Всего третий сезон ношу.

На другой день поехал в камеру.

— Нельзя ли, — говорю, — братцы, галошу получить обратно? В трамвае сняли.

— Можно, — говорят. — Какая галоша?

— Галоша, — говорю, — обыкновенно какая. Размер — двенадцатый номер.

— У нас, — говорят, — двенадцатого номера, может, двенадцать тысяч. Расскажи приметы.

— Приметы, — говорю, — обыкновенно какие: задник, конечно, обтрепан, внутри байки нету — сносилась байка.

— У нас, — говорят, — таких галош, может, больше тыщи. Нет ли специальных признаков?

— Специальные, — говорю, — признаки имеются. Носок, вроде бы, начисто оторван, еле держится. И каблука, — говорю, — почти что нету. Сносился каблук. А бока, — говорю, — еще ничего, пока что удержались.

— Посиди, — говорят, — тут. Сейчас посмотрим.

Вдруг выносят мою галошу.

То есть, ужасно обрадовался. Прямо умилился. «Вот, — думаю, — славно аппарат работает. И какие, — думаю, — идейные люди — сколько хлопот на себя приняли из-за одной галоши».

— Спасибо, — говорю, — друзья, по гроб жизни. Давайте поскорей ее сюда. Сейчас я надену.

— Нету, — говорят, — уважаемый товарищ, не можем дать. Мы, — говорят, — не знаем, может, это не вы потеряли.

— Да я же, — говорю, — потерял.

— Очень, — говорят, — вероятно, но дать не можем. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты выдадим.

— Братцы, — говорю, — святые товарищи, да в доме не знают про этот факт. Может, они не дадут такой бумаги.

— Дадут, — говорят, — это ихнее дело дать.

Поглядел я еще раз на галошу и вышел.

На другой день пошел к председателю.

— Давай, — говорю, — бумагу. Галоша гибнет.

— А верно, — говорит, — потерял? Или закручиваешь?

— Ей-богу, — говорю, — потерял.

— Пиши, — говорит, — заявление.

Написал заявление. На другой день форменное удостоверение получил.

Пошел с этим удостоверением в камеру. И без хлопот, без волокиты выдают мне галошу.

Только, когда надел галошу на ногу, почувствовал полное умиление. «Вот, — думаю, — аппарат работает! Да в какой-нибудь отсталой стране разве стали бы возиться с моей галошей столько времени? Да выкинули бы ее с трамвая — только и делов. А тут неделю не хлопотал, выдают обратно. Вот это аппарат!»

Одно досадно, за эту неделю во время хлопот первую галошу потерял. Все время носил ее под мышкой в пакете — и не помню, в каком месте ее оставил. Главное, что не в трамвае. Это гиблое дело, что не в трамвае. Ну, где ее искать?

Но, зато, другая галоша у меня. Я ее на комод поставил. Другой раз станет скучно — взглянешь на галошу — и как-то легко и безобидно на душе становится. «Вот, — думаю, — аппарат!»

«Галоша»
Михаил Михайлович Зощенко

Конечно, потерять галошу в трамвае нетрудно.
Особенно, если сбоку поднажмут да сзади какой-нибудь архаровец на задник наступит,- вот вам и нет галоши.
Галошу потерять прямо пустяки.
С меня галошу сняли в два счета. Можно сказать, ахнуть не успел.
В трамвай вошел-обе галоши стояли на месте. А вышел из трамвая- гляжу, одна галоша здесь, на ноге, а другой нету. Сапог - здесь. И носок, гляжу, здесь. И подштанники на месте. А галоши нету.
А за трамваем, конечно, не побежишь.
Снял остальную галошу, завернул в газету и пошел так.
После работы, думаю, пущусь в розыски. Не пропадать же товару! Где-нибудь да раскопаю.
После работы пошел искать. Первое дело - посоветовался с одним знакомым вагоновожатым.
Тот прямо вот как меня обнадежил.
- Скажи, говорит, спасибо, что в трамвае потерял. В другом общественном месте не ручаюсь, а в трамвае потерять - святое дело. Такая у нас существует камера для потерянных вещей. Приходи и бери. Святое дело.
- Ну, говорю, спасибо. Прямо гора с плеч. Главное, галоша почти что новенькая. Всего третий сезон ношу.
На другой день иду в камеру.
- Нельзя ли, говорю, братцы, галошу заполучить обратно? В трамвае сняли.
- Можно, говорят. Какая галоша?
- Галоша, говорю, обыкновенная. Размер - двенадцатый номер.
- У нас, говорят, двенадцатого номера, может, двенадцать тысяч. Расскажи приметы.
- Приметы, говорю, обыкновенно какие: задник, конечно, обтрепан, внутри байки нету, сносилась байка.
- У нас, говорят, таких галош, может, больше тыщи. Нет ли специальных признаков?
- Специальные, говорю, признаки имеются. Носок вроде бы начисто оторван, еле держится. И каблука, говорю, почти что нету. Сносился каблук. А бока, говорю, еще ничего, пока что удержались.
- Посиди, говорят, тут. Сейчас посмотрим. Вдруг выносят мою галошу. То есть ужасно обрадовался. Прямо умилился. Вот, думаю, славно аппарат работает. И какие, думаю, идейные люди, сколько хлопот на себя приняли из-за одной галоши. Я им говорю:
- Спасибо, говорю, друзья, по гроб жизни. Давайте поскорей ее сюда. Сейчас я надену. Благодарю вас.
- Нету, говорят, уважаемый товарищ, не можем дать. Мы, говорят, не знаем, может, это не вы потеряли.
- Да я же, говорю, потерял. Могу дать честное слово. Они говорят:
- Верим и вполне сочувствуем, и очень вероятно, что это вы потеряли именно эту галошу. Но отдать не можем. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выдадим то, что законно потерял.
Я говорю:
- Братцы, говорю, святые товарищи, да в доме не знают про этот факт. Может, они не дадут такой бумаги.
Они отвечают:
- Дадут, говорят, это ихнее дело дать. На что они у вас существуют?
Поглядел я еще раз на галошу и вышел.
На другой день пошел к председателю нашего дома, говорю ему:
- Давай бумагу. Галоша гибнет.
- А верно, говорит, потерял? Или закручиваешь? Может, хочешь схватить лишний предмет ширпотреба?
- Ей-богу, говорю, потерял. Он говорит:
- Конечно, на слова я не могу положиться. Вот если б ты мне удостоверение достал с трамвайного парка, что галошу потерял,- тогда бы я тебе выдал бумагу. А так не могу.
Я говорю:
- Так они же меня к вам посылают. Он говорит:
- Ну тогда пиши заявление. Я говорю:
- А что там написать? Он говорит:
- Пиши: сего числа пропала галоша. И так далее. Даю, дескать, расписку о невыезде впредь до выяснения.
Написал заявление. На другой день форменное удостоверение получил.
Пошел с этим удостоверением в камеру. И там мне, представьте себе, без хлопот и без волокиты выдают мою галошу.
Только когда надел галошу на ногу, почувствовал полное умиление. Вот, думаю, люди работают! Да в каком-нибудь другом месте разве стали бы возиться с моей галошей столько времени? Да и выкинули бы ее - только и делов. А тут, неделю не хлопотал, выдают обратно.
Одно досадно, за эту неделю во время хлопот первую галошу потерял. Все время носил ее под мышкой, в пакете, и не помню, в каком месте ее оставил. Главное, что не в трамвае. Это гиблое дело, что не в трамвае. Ну где ее искать?
Но зато другая галоша у меня. Я ее на комод поставил.
Другой раз станет скучно, взглянешь на галошу, и как-то легко и безобидно на душе становится.
Вот, думаю, славно канцелярия работает!
Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются.

Конечно, потерять галошу в трамвае нетрудно.

С меня галошу сняли в два счета. Можно сказать, ахнуть не успел.

В трамвай вошел – обе галоши стояли на месте. А вышел из трамвая – гляжу, одна галоша здесь, на ноге, а другой нету. Сапог – здесь. И носок, гляжу, здесь. И подштанники на месте. А галоши нету.

А за трамваем, конечно, не побежишь.

Снял остальную галошу, завернул в газету и пошел так.

После работы, думаю, пущусь в розыски. Не пропадать же товару! Где-нибудь да раскопаю.

После работы пошел искать. Первое дело – посоветовался с одним знакомым вагоновожатым.

Тот прямо вот как меня обнадежил.

– Скажи, говорит, спасибо, что в трамвае потерял. В другом общественном месте не ручаюсь, а в трамвае потерять – святое дело. Такая у нас существует камера для потерянных вещей. Приходи и бери. Святое дело.

– Ну, говорю, спасибо. Прямо гора с плеч. Главное, галоша почти что новенькая. Всего третий сезон ношу.

На другой день иду в камеру.

– Нельзя ли, говорю, братцы, галошу заполучить обратно? В трамвае сняли.

– Можно, говорят. Какая галоша?

– Галоша, говорю, обыкновенная. Размер – двенадцатый номер.

– У нас, говорят, двенадцатого номера, может, двенадцать тысяч. Расскажи приметы.

– Приметы, говорю, обыкновенно какие: задник, конечно, обтрепан, внутри байки нету, сносилась байка.

– У нас, говорят, таких галош, может, больше тыщи. Нет ли специальных признаков?

– Специальные, говорю, признаки имеются. Носок вроде бы начисто оторван, еле держится. И каблука, говорю, почти что нету. Сносился каблук. А бока, говорю, еще ничего, пока что удержались.

– Посиди, говорят, тут. Сейчас посмотрим. Вдруг выносят мою галошу. То есть ужасно обрадовался. Прямо умилился. Вот, думаю, славно аппарат работает. И какие, думаю, идейные люди, сколько хлопот на себя приняли из-за одной галоши. Я им говорю:

– Спасибо, говорю, друзья, по гроб жизни. Давайте поскорей ее сюда. Сейчас я надену. Благодарю вас.

– Нету, говорят, уважаемый товарищ, не можем дать. Мы, говорят, не знаем, может, это не вы потеряли.

– Да я же, говорю, потерял. Могу дать честное слово. Они говорят:

– Верим и вполне сочувствуем, и очень вероятно, что это вы потеряли именно эту галошу. Но отдать не можем. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выдадим то, что законно потерял.

Я говорю:

– Братцы, говорю, святые товарищи, да в доме не знают про этот факт. Может, они не дадут такой бумаги.

Они отвечают:

– Дадут, говорят, это ихнее дело дать. На что они у вас существуют?

Поглядел я еще раз на галошу и вышел.

На другой день пошел к председателю нашего дома, говорю ему:

– Давай бумагу. Галоша гибнет.

– А верно, говорит, потерял? Или закручиваешь? Может, хочешь схватить лишний предмет ширпотреба?

– Ей-богу, говорю, потерял. Он говорит:

– Конечно, на слова я не могу положиться. Вот если б ты мне удостоверение достал с трамвайного парка, что галошу потерял, – тогда бы я тебе выдал бумагу. А так не могу.

Я говорю:

– Так они же меня к вам посылают. Он говорит:

– Ну тогда пиши заявление. Я говорю:

– А что там написать? Он говорит:

– Пиши: сего числа пропала галоша. И так далее. Даю, дескать, расписку о невыезде впредь до выяснения.

Написал заявление. На другой день форменное удостоверение получил.

Пошел с этим удостоверением в камеру. И там мне, представьте себе, без хлопот и без волокиты выдают мою галошу.

Только когда надел галошу на ногу, почувствовал полное умиление. Вот, думаю, люди работают! Да в каком-нибудь другом месте разве стали бы возиться с моей галошей столько времени? Да и выкинули бы ее – только и делов. А тут, неделю не хлопотал, выдают обратно.

Одно досадно, за эту неделю во время хлопот первую галошу потерял. Все время носил ее под мышкой, в пакете, и не помню, в каком месте ее оставил. Главное, что не в трамвае. Это гиблое дело, что не в трамвае. Ну где ее искать?

Но зато другая галоша у меня. Я ее на комод поставил.

Другой раз станет скучно, взглянешь на галошу, и как-то легко и безобидно на душе становится.

Вот, думаю, славно канцелярия работает!

Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются.