Логика как наука. Определение логики

Логика относится к числу древнейших наук, первые учения которой о формах и способах рассуждений возникли еще в цивилизациях Древнего Востока (Китай, Индия). В западную культуру принципы и методы логики вошли главным образом благодаря усилиям античных греков.

Логика – наука об общезначимых формах и средствах мысли, необходимых для рационального познания в любой области знания. К общезначимым формам мысли относятся понятия, суждения, умозаключения, а к общезначимым средствам мысли – определения, правила (принципы) образования понятий, суждений и умозаключений, правила перехода от одних суждений или умозаключений к другим как следствиям из первых (правила рассуждений), законы мысли, оправдывающие такие правила, правила связи законов мысли и умозаключений в системы, способы формализации таких систем и т.п.

Логику можно определить как науку о рациональных методах рассуждений, которые охватывают как анализ правил дедукции (вывода заключений из посылок), так и исследование степени подтверждения вероятностных или правдоподобных заключений (гипотез, обобщений, предположений и т.д.).

Традиционная логика сформировалась на основе логического учения Аристотеля. Затем она дополнилась методами индуктивной логики. Именно эта логика в течение долгого времени преподавалась в школах и университетах под именем формальной логики.

Возникновение математической логики коренным образом изменило отношение между дедуктивной и недедуктивной логиками, которое существовало в традиционной логике. Это изменение было сделано в пользу дедукции. Благодаря символизации и применению математических методов сама дедуктивная логика приобрела строго формальный характер.

Цель данного реферата - описать основные тенденции развития современной математической логики, занимающейся вопросами формализации естественного языка, выразить их основное содержание.

Логические исследования языка

В «Философском энциклопедическом словаре» язык определяется как «система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления и выражения». Указывается, что «с помощью языка осуществляется познание мира, в языке объективируется самосознание личности». Язык является средством хранения и передачи информации, а также управления человеческим поведением.

Философские проблемы языка и логики - динамично развивающееся научное направление. Особый интерес к нему сейчас связан не только с постоянным стремлением прояснить общие механизмы и закономерности мышления, но и понять то, как же человек способен перерабатывать, трансформировать и преобразовывать огромные массивы знаний в крайне ограниченные промежутки времени. Отмеченные вопросы имеют не только чисто теоретический интерес - от успешности их решения во многом зависит прогресс в создании новейших вычислительных систем, эффективного программного обеспечения. Все это, несомненно, усиливает практическую значимость и актуальность исследований в области логики и философии языка - области, которая до последнего времени считалась чисто умозрительным.

Логический анализ рассуждений в естественном языке

Исчисление предикатов дает возможность проводить логический анализ несравненно большего количества рассуждений, выраженных на естественном языке, чем исчисление высказываний. С помощью нового исчисления становится возможным представить символические количественные характеристики суждений. Именно для этого вводятся кванторы общности и существования, выражающие универсальные (общие) суждения и частные суждения. Но самое главное преимущество исчисления предикатов перед исчислением высказываний состоит в том, что оно дает возможность символически представить внутреннюю логическую структуру суждения. Такая структура выражается либо с помощью субъектно-предикатного отношения предмета (субъекта) и его свойства или признака (предиката), либо n-местного отношения между различными предметами.

Повседневные и многие научные рассуждения обычно ведутся на естественном языке. Но такой язык развивался в интересах легкости общения, обмена мыслями в ущерб точности и ясности. Логические исчисления строятся для того, чтобы обеспечить необходимую точность нашим рассуждениям, вскрывать возникающие при этом ошибки и исправлять их. В простейших случаях такой анализ можно провести с помощью исчислений высказываний, в котором мы отвлекаемся от логической структуры суждений и рассматриваем их как нечто единое целое, как далее неразложимые атомы рассуждений. Но средств этого исчисления оказывается явно недостаточно, когда приходится анализировать многие наиболее распространенные рассуждения не только в науке, но и в повседневном мышлении. Силлогистика Аристотеля охватывает неизмеримо больший класс рассуждений, но она оставляет вне рассмотрения рассуждения, в которых фигурируют различные типы отношений. Точный анализ именно таких отношений играет существенную роль в научном познании, в особенности, в математике и ее приложениях, в точном естествознании. Поэтому возникновение логики отношений значительно раздвинуло границы применимости логического анализа. С другой стороны, применение символического языка и точных математических методов в новой символической логике, обогащенной логикой отношений, в огромной степени повысило эффективность, строгость и точность такого анализа.

Перевод рассуждений с естественного языка на язык исчисления высказываний наталкивается на серьезные трудности потому, что сильно искажает реальный процесс рассуждений, в котором интересуются не только различными связями суждений друг с другом, но и структурой самих суждений. Исчисление предикатов дает возможность более адекватно отобразить рассуждения, ведущиеся на естественном языке.

Для исчисления предикатов, прежде всего, устанавливается универсум рассуждения или предметная область объектов, о которых идет речь. Заранее устанавливать, из каких именно объектов состоит универсум рассуждения, не требуется. Достаточно допустить, что такой универсум существует. Далее следует выбрать предикаты (или пропозициональные функции), с помощью которых формулируются логические отношения между переменными. Каждый из выбранных предикатов становится высказыванием, когда все его переменные принимают какое-либо значение из универсума рассуждений, т.е. когда переменные становятся объектами (элементами) универсума рассуждений. Полученное высказывание будет либо истинным, либо ложным, но не тем и другим одновременно. Затем выбирается соответствующая символика для окончательного перевода естественного рассуждения на язык исчисления предикатов. При этом приходится делать определенные упрощения, так как логика ставит своей целью исследование связи мыслей в рассуждении, выводов из одних суждений к другим.

Анализ языка и развитие логической теории

Логика и лингвистика - две области знаний, имеющие общие корни и тесные взаимопереплетения в истории своего развития. Логика всегда ставила своей основной задачей обозреть и классифицировать разнообразные способы рассуждений, формы выводов, которыми человек пользуется в науке и в жизни. Хотя традиционная логика имела дело с законами мысли и правилами их связи, выражались они средставми языка, поскольку непосредственной реальностью мысли является язык.

Для логики важны общие логические закономерности мышления, реализуемые в тех или иных языковых конструкциях. Логические компоненты - важный фактор образования высказываний и организации текста.

Г. Фреге первым предложил реконструкцию логического вывода на основе искусственного языка (исчисления), обеспечивающего полное выявление всех элементарных шагов рассуждения. В символику логического языка были введены операции квантификации. Аксиоматическое построение логики предикатов в виде исчисления предикатов включают аксиомы и правила вывода, позволяющие преобразовывать кванторные формулы и обосновывать логический вывод. Тем самым объект исследования логики окончательно переместился от законов мысли и правил их связи к знакам, искусственным формализованным языкам.

В логике правильным способом рассуждения является такой, который никогда не приводит от истинных предпосылок к ложным заключениям. Это требование вводит в соприкосновение логику как теорию вывода с семантикой. Вывод считается корректным тогда и только тогда, когда условия истинности его предпосылок составляют подмножество условий истинности его заключений.

Однако стандартный семантический подход обоснования вывода в контекстах, выходящих за рамки классических математических теорий, сталкивается с существенными трудностями. В качестве традиционных примеров рассуждений, для которых средств стандартной семантики недостаточно, можно привести контексты, содержащие пропозициональные установки («знает, что…», «полагает, что…») и логические модальности («необходимо», «возможно»).

Отсюда делается вывод о том, что необходима ревизия семантического способа обоснования логического вывода с целью расширения сферы его применения.

В рамках общего подхода к семантическому анализу выражений естественного языка в настоящее время базисной является теоретико-модельная семантика. Возникновение математической теории моделей было связано с появлением в современной логике двух равноправных подходов - синтаксического (теоретико-доказательственного) и семантического (теоретико-модельного). Особенность последнего состоит в том, что он задает интерпретацию формального логического языка относительно столь же формальных сущностей, имеющих алгебраическую природу и называемых моделями данного языка. Возникновение и развитие этого второго подхода оказало ни с чем не сравнимое влияние на все дальнейшее развитие логики.

Основным инструментом во всех вариантах теоретико-модельной семантики является рекурсивное определение истинности.

Достаточно очевидно, что логические модальности «необходимо», «возможно» используются в рассуждениях для указания на различный характер истинности высказываний. Например, относительно одних предложений может утверждаться, что они при некоторых условиях бывают истинными, в то время как другие предназначены всегда быть истинными и ни при каких условиях не могут оказаться ложными. Далее, если принять точку зрения, согласно которой различия в характере истин обусловлены различием в природе объектов, о которых идет речь в истинных высказываниях, то предметная область модельной логики должна включать как объекты реального мира, так и объекты возможных миров. Но такое различие не подразумевается стандартной семантикой. Поэтому для разрешения трудностей квантификации модальных контекстов была предложена концепция семантики возможных миров, имеющая во многом неформальный характер.

Одна из важных проблем логического анализа естественных языков - проблема единой логической структуры предложений. Ее актуальность обусловлена прежде всего тем обстоятельством, что, с одной стороны, аппарат классической логики предикатов интерпретируется обычно на объективированных высказываниях типа «Снег бел», «Земля вращается вокруг Солнца» и т.п. С другой стороны, встречается большое количество релятивизованных к говорящему предложений, логическая структура которых до конца не ясна и, как представляется на первый взгляд, не согласуется со стандартными представлениями о логической структуре. Таковы, например, предложения: «Снег бел!», «Идет дождь?», «Увы, Земля вращается вокруг Солнца», «Я обещаю прийти» и т.п. Иначе говоря, существует проблема согласования релятивизованных и объективированных предложений в рамках некоторых единых представлений об общей логической структуре предложений естественных языков.

Логика и прагматика языка

В последние десятилетия в зарубежной аналитической философии было четко осознано, что полноценная модель языка уже никак не может ограничиться только семантическим подходом. Необходимо включение в общую модель языка и прагматических аспектов его функционирования. Отсюда обозначилась задача - совместить в рамках одной теории семантические и прагматические «стороны» языка.

В частности, предполагается, что в рамках естественного языка любое выражение необходимо рассматривать в контексте определенного речевого акта, поскольку связь между условиями истинности предложения и характером речевого акта, совершаемого при его высказывании, является существенной в определении значения. Соответственно теория значения должна состоять из двух блоков - теории референции и теории употребления языка. Следовательно, основная проблема теории значения состоит в выявлении связей между этими «блоками», то есть между условиями истинности предложений и действительной практикой их употребления в языке.

Для выявления связи между двумя «блоками» теории значения предлагается рассматривать знание условий истинности как некоторую эмпирическую способность опознавания. Поскольку такой способ принятия решений об истинностном значении одновременно является и практической способностью, он и образует необходимое связующее звено между знанием и использованием языка.

Таким образом, понимание значения предполагает объединение лингвистических и экстралингвистических знаний, явной и фоновой информации. Но такой путь трудно поддается формализации средствами современной математической логики. Тем не менее в настоящее время многим исследователям он кажется единственно приемлемым.

Заключение и выводы

Таким образом, видно, что как логика, так и философия языка испытывают в последние десятилетия сильное влияние со стороны лингвистики. Не вызывают сомнения и результаты воздействия логики на лингвистические исследования. Вместе с тем существует и мощная противоположная тенденция - расхождение в разные стороны этих двух направлений. Скажем, вопросы лингвистической прагматики с этой точки зрения весьма далеки от проблем модальной логики.

Утрата установившегося единства, хотя и может считаться неизбежным следствием специализации, все же представляет собой закономерное явление, за которым должен последовать новый этап сближения логики и лингвистики. Это тем более реально, что база для такого сближения - решение важных практических задач - имеется. Оно возможно благодаря происходящей трансформации от философии языка к философии сознания. Такая трансформация в последние десятилетия способствовала значительному обновлению традиционной тематики, более тесной интеграции философии, психологии, логики и теории языка. Она, безусловно, оказывает значительное влияние и на решение некоторых практических задач современной жизни.

Список литературы

Петров В.В. От философии языка к философии сознания. В сб. Философия. Логика. Язык. М.: «Прогресс», 1987. С. 3-17.

Петров В.В. Язык и логическая теория. В сб. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVIII «Логический анализ естественного языка». М.: «Прогресс», 1986. С.5-23.

Философский энциклопедический словарь. Статья «Язык». М.: «Советская энциклопедия», 1983. С. 816.

Рузавин Г.И. Логика и аргументация. М.: «Культура и спорт. Издательское объединение ЮНИТИ», 1997.

Содержание статьи

ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ЯЗЫКА (ЛАЯз), проблемная группа, созданная в 1986 при Институте языкознания РАН по инициативе и под руководством докт. филол. наук, а с 1990 члена-корр. РАН Н.Д.Арутюновой, представляющая направление лингвистических исследований, в котором используются методы и категории логики и концептуального анализа языка в его отношении к мышлению и знанию.

Разнонаправленность теоретической мысли в лингвистике в 1960–1980-е годы во многом определялась взаимодействием лингвистики со смежными областями знания – гуманитарными и негуманитарными: филологией, литературоведением, психологией, антропологией, гносеологией, семиотикой, математикой, классической и математической логикой. Разрабатывались многочисленные методики формального анализа языка: метод структурного и математического анализа, дескриптивная и генеративная лингвистика, модель описания языка «от смысла к тексту», дистрибутивный и компонентный методы анализа, функциональная грамматика, прагматический метод и др.

Теоретическая лингвистика не была отделена от разработки процедур формального анализа, необходимых для практических целей автоматического анализа текста, нашедших позднее применение в компьютерных операциях с языком. Более того, теория языка в известной мере была им подчинена.

Выбор логического подхода к описанию языка был мотивирован тем, что в основе языка лежит единая и неизменная система человеческого мышления, доступ к которой возможен только через анализ естественных языков, сколь бы разнообразны ни были их структуры и их звуковой облик. Не случайно у истоков логической мысли лежит анализ языка: сам термин логика , введенный стоиками, обозначал словесное выражение мысли (logos). В ранних греческих грамматиках категории логики и их языковые аналоги обозначались одними и теми же терминами: onoma означало и имя существительное, и субъект суждения (подлежащее предложения), слово rhema могло быть отнесено и к глаголу как части речи, и к предикату суждения (сказуемому). Таким образом, обращение к логическим основаниям языка, как считал организатор группы, должно было способствовать преодолению или уменьшению методического и концептуального разброса в подходах к языку и приближению к его сущности. Это оправдалось лишь отчасти.

Диапазон лингвистических исследований в 1980–1990-е годы неукоснительно расширялся. После длительного периода преобладания структурного подхода к языку, исключавшего обращение к природе человека, началась вторичная гуманизация лингвистики. В фокус ее интересов вошло отражение в языке всего духовного содержания и опыта человека, не ограниченного ментальной сферой, но включающего весь его внутренний образ – эмоциональные состояния, этические принципы, процессы чувственного и эстетического восприятия мира. Одновременно был сделан акцент на прагматическом аспекте функционирования языка, и прежде всего на коммуникативных целях высказываний. Различие целей (явных и скрытых) требует различий в средствах. Полифункциональность языка оборачивается его противоречивостью. Возможно, наибольшее противоречие определяется связью языка со структурой мышления, с одной стороны и ситуациями жизни – с другой. Связь языка со структурой мышления проявляется в формировании суждения (пропозиции), связь с ситуациями жизни и психологией человека проявляется в формировании пропозициональных установок – коммуникативных целей, подчиняющих себе пропозицию. Язык постоянно балансирует между упорядоченностью мышления и неупорядоченностью интенсиональных (внутренних) состояний человека и жизненных положений. Говорящему нередко приходится управлять потоком речи, меняя его направление на ходу и по ходу развития мысли и изменения коммуникативных ситуаций. Чтобы облегчить эту задачу, язык вырабатывает определенные конвенции и стратегии, которые помогают говорящему ввести высказывание в прагматическую рамку, с одной стороны, и осуществить координацию его внутренних составляющих, прежде всего модуса, выражающего отношение суждения к действительности, и самого суждения (диктума) – с другой.

Итак, в образовании высказывания участвуют разнородные факторы: категории мышления, фонд общих знаний и представлений о мире говорящего и адресата, системы ценностей – личных и социальных, «житейская логика» и логика практического рассуждения, психологические механизмы, сознательно или бессознательно действующие во внутреннем мире говорящих, внеязыковая действительность, входящая в сообщение, непосредственная коммуникативная ситуация, цель, явная или скрытая, с которой делается сообщение (его «иллокутивная сила») и др. Обращение языковедов к этому комплексу вопросов отражает существенное расширение интересов лингвистики, поставившей задачу изучения языка не в отвлечении от жизни, а в погруженности в нее. Достижение этой цели потребовало выхода за пределы формальных методов и установления более тесных контактов с гуманитарным знанием – философией, психологией, социологией, антропологией. Логический анализ естественного языка в этом новом контексте также раздвинул свои рамки, включив в свой репертуар категории прагматики. Аналогичное расширение коснулось и семантического аппарата, применяемого теперь не только к значениям конкретных слов того или другого языка, но и к концептам, нередко распределенным между разными словами и словосочетаниями.

В первый период своей работы (1986–1989) интересы группы ЛАЯз были сосредоточены именно на указанной выше проблематике, прежде всего на отношении ментальных и перцептивных глаголов (знать, видеть, слышать, считать, полагать, верить, веровать, думать ) к пропозиции (суждению), влияющем на истинностное значение высказывания: Я думаю (верю, полагаю, знаю, сомневаюсь ), что ты говоришь правду.

Тема пропозициональных установок, выражающих отношение говорящего (шире, субъекта установки) к истинности суждения, выдвигает много проблем. К ним относятся: распределение установок по категориям (ментальные, сенсорные, или перцептивные, волитивные, прескриптивные и др.), взаимодействие установок с разными типами пропозиций, отношение между мнением говорящего и мнением субъекта установки при передаче чужой речи, сфера действия отрицания и возможность его «подъема» (ср.: Я думаю, что он не приехал и Я не думаю, что он приехал ), введение в зависимую пропозицию вопросительных местоимений (Я знаю, кто пришел, но *Я думаю, кто пришел ), вид, время и модальность зависимой пропозиции, возможности инверсии высказываний (Известно, что Петр уехал – То, что Петр уехал, известно ), возможности перенесения коммуникативного фокуса с пропозиции на глагол пропозициональной установки и наоборот (работы Н.Д.Арутюновой, Т.В.Булыгиной М.А.Дмитровской, Анны А.Зализняк, Е.В.Падучевой и др.). Особенно пристально рассматривалось отношение между ментальными предикатами знания и веры (работы М.Г.Селезнева и А.Д.Шмелева). Таким образом, первый период работы группы проходил под знаком логико-прагматической проблематики; см. в Библиогр. публикации №№ 1–6.

Однако лингвистическая мысль в последние десятилетия 20 в., как уже упоминалось, не ограничивалась обращением к логико-прагматическому аспекту языка. Она развивалась в сторону концептуального анализа, прежде всего анализа культурных концептов, начатого Л.Витгенштейном, Г.Х. фон Вригтом, М.Хайдеггером, Х.Г.Гадамером, М.Бубером, а в нашей стране – Н.А.Бердяевым, Г.П.Федотовым, П.А.Флоренским, Ф.А.Степуном, А.Ф.Лосевым и др.

Культура является для человека «второй реальностью». Он создал ее, и она стала для него объектом познания, требующим особого – комплексного – анализа. Культура тесно связана с создавшим ее народом. В ее арсенал входит набор общечеловеческих мировоззренческих понятий, определяющих «практическую философию» человека, таких, как истина, правда, ложь, свобода, судьба, зло, добро, закон, порядок, беспорядок, долг, грех, вина, добродетель, красота и др. Вместе с тем каждое из этих понятий национально специфично. Инвариантный смысл названных слов и их коннотации вырисовываются на фоне контекстов их употребления, формирующих то, что можно условно назвать «языком» (или «грамматикой») того или другого концепта. Не случайно современные философские школы – феноменология, лингвистическая философия, герменевтика и др. – постоянно апеллируют к языку. Действительно, этимологии слов, круг их сочетаемости, типичные синтаксические позиции (ср. судьба играет человеком ), семантические поля, оценки, образные ассоциации, метафорика (напомним слова пушкинского Скупого рыцаря: Иль скажет сын, Что сердце у меня обросло мохом, Что я не знал желаний, Что меня И совесть никогда не грызла, совесть, Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть, Незваный гость, докучный собеседник ) – все это создает для каждого понятия особый «язык», дающий возможность осуществить реконструкцию концепта, определить его национальную специфику и место в обыденном сознании человека. Подчеркнем, что изучение культурных концептов важно еще и потому, что они выполняют функцию своего рода посредников между человеком и той действительностью, в которой он живет.

Концептуальный анализ, наряду с логическим и логико-прагматическим, определил второенаправление работы группы ЛАЯз. В 1990 была проведена большая конференция, посвященная культурным концептам (см. Библиогр. №№ 7, 9), во многом определившая последующие исследования лингвистов в этом направлении. В декабре 1991 группа «ЛАЯз» совместно с Научным советом по истории мировой культуры при Президиуме РАН организовала большую конференцию «Понятие судьбы в контексте разных языков и культур». В ней приняли участие, наряду с лингвистами, также философы, логики и филологи (см. Библиогр. № 14). Вокруг центрального понятия – судьбы – группируются термины, интерпретирующие все то, что происходит с человеком помимо его воли: рок, фатум, доля, удел, жребий, случай, фортуна. предопределение и некоторые другие.

Анализ концептуального поля СУДЬБЫ рассматривался на материале разных и разносистемных языков: индоевропейских и неиндоевропейских (китайского, вьетнамского), а также в контексте разных культур – древних и современных (Месопотамии, Египта, Древней Греции) и в разных философских и религиозных системах – исламе, конфуцианстве, древнекитайской философии, в русской религиозной философии и др. Особое внимание уделялось славянским языкам и народной культуре; ср. публикации С.Е.Никитиной, С.М.Толстой. Концептуальное поле судьбы обширно. «Судьба» определяет один – личностный и субъективный – полюс «практической философии» человека. Другой – объективный – полюс образует понятие «истины».

Между ИСТИНОЙ и СУДЬБОЙ расположены три группы важных понятий: ДЕЙСТВИЕ, МЕНТАЛЬНОЕ ДЕЙСТВИЕ и РЕЧЕВОЕ ДЕЙСТВИЕ. Их объединяет концепт ДЕЙСТВИЯ, формирующий мир жизни, в котором человек выступает в роли агенса сознательной деятельности. Если судьба предопределяет человеческую жизнь, то действие ее создает. Первая не терпит выбора, второму предшествует выбор цели. Если судьба исключает человека из центральной позиции субъекта, то синтаксис действий – реальных, ментальных и речевых – обнаруживает антропоцентризм языка.

Этот – третий – комплекс проблем обсуждался на конференциях 1991–1993 (см. Библиогр. №№ 10–13). Цель этих конференций состояла в последовательной категоризации действий с целью последующего использовании моделей действий при изучении ментальных актов и речевой деятельности человека. Именно через действие человек вступает в активные отношения с реальностью. Развитие этих отношений упорядочивает понятие о естественных родах, создает артефакты, формирует нормы существования человека в природной и социальной среде. Действие – это координационный центр, регулирующий отношения между человеком и миром. Не случайно к миру приложимо определение действительный, а сам он (его состояние) называется существительным действительность.

Переход от действий как таковых к речевым актам осуществляется легко и естественно. Прямое отождествление некоторых видов речевых актов с действием восходит к известной теории перформативов, обоснованной Дж.Остином в начале 1960-х годов. Перформативом (от лат. performo "действую, совершаю") Остин называл речевые акты, равноценные поступку, такие, как клятвы, обещания, приговоры, присвоение имен и т.п. Перформатив близок ритуалу, церемонии. Но дело не только в перформативах. Сама структура речевого акта в основных чертах воспроизводит модель действия: в ней присутствует намерение, цель и производимый эффект (результат). Есть области, в которых вся совокупность действий сводится к речи. Это политика и дипломатия, управление и юриспруденция, дело- и судопроизводство. Более того, в них часто стираются границы между письменными и устными речевыми действиями: заключать мир (договор ), давать предписания, выражать протест и пр. И тем и другим свойственны намерения, мотивы, цели – явные и скрытые, побочные эффекты, результаты – прямые и косвенные, следствия, оценки – утилитарные и этические. Человек несет ответственность как за речевые, так и за неречевые действия, если они нарушают принятые нормы поведения. И те и другие могут служить основанием для обвинения; и те и другие нуждаются в оправдании. И речевые и неречевые действия развертываются во времени, и те и другие имеют начало и конец, завершение. Для тех и других вырабатываются стратегии осуществления, объединяющие речевые и неречевые акции: слово может стимулировать дело, а действие – слово.

Несмотря на аналогию слов и дел, речевых актов и поступков, речевые действия специфичны. Их основной отличительной чертой является адресованность. Речевое действие обращено к «другому» – личному или социальному адресату, знакомому или незнакомому, современнику или будущим поколениям, самому себе (т.е. отчужденному от «Я» – «другому»), душам умерших, наконец к Богу или Святому. Речь, сказанная в «абсолютную пустоту», не является речевым действием. Между речевым актом и действием существует обратная связь. Свойства высказывания влияют на структуру действий, входящих в контекст межличностных отношений. Этикет и ритуал характеризуют как речевое, так и неречевое поведение человека. Высказывание, обращенное к адресату, приобретает черты речеповеденческого акта, а поведенческий акт, рассчитанный на восприятие его другим, всегда семиотичен, т.е. подлежит интерпретации. Не случайно спрашивают «Что значит ваш поступок?», приравнивая этим поступок к словам.

Другой еще более важной чертой, отличающей речевое действие от неречевого, является наличие в нем суждения (пропозиционального содержания) – полного или редуцированного, участвующего в осуществлении действия. Так, от речевых актов может быть сделан шаг к ментальным действиям, отвлекающим речевой акт от категории времени, ибо суждение атемпорально. Благодаря наличию пропозиционального содержания речевые действия могут получать не только этическую и утилитарную, но и истинностную оценку.

Поставим вопрос: всякая ли пропозиция (суждение) имплицирует наличие характерной для речевых актов коммуникативной цели? По-видимому, нет. Истинные общие суждения об устройстве Вселенной (типа Земля имеет форму шара ) наименее приспособлены к вхождению в повседневную коммуникацию. Они, однако, охотно включаются в контекст ментальной деятельности, в котором получают функциональные характеристики, становясь аксиомами, посылками, тезисами. гипотезами, подтверждениями, опровержениями, доказательствами, теоремами, доводами, аргументами и контраргументами и т.п . Ментальный акт, пока его содержание не стало общей истиной, не освобожден от мыслящего субъекта: установка на истину не препятствует диалогичности. Функции ментальных актов оказали глубокое влияние на формирование иллокутивных сил, отвечающих теоретическому дискурсу, – полемике, спору, дискуссии, судебному разбирательству и др.

Итак, речевые акты имеют черты общности с неречевыми действиями – с одной стороны, и с ментальными актами, с другой. С первыми их сближает, прежде всего, целенаправленность, со вторыми – наличие пропозиционального содержания. Речевые действия выполняют роль посредника между ментальной и реальной деятельностью человека, образуя вместе с ними единый комплекс. Поэтому дискуссия о речевых действиях человека вошла в одну серию с обсуждением моделей действия и ментальных актов (см. Библиогр. №№ 10–13). Анализ моделей речевых и неречевых действий открывал два пути дальнейших исследований. Один вел в отвлеченную от времени ментальную сферу, другой – в сторону концептуализации времени в лексике и грамматике разных языков.

Четвертое направление работ группы «Логический анализ языка» составляет комплекс проблем, связанных с ИСТИНОЙ и ИСТИННОСТЬЮ (см. Библиогр. № 15). Понятие «истины» не однородно. Это обнаруживают те оппозиции, в которые оно может входит. Религиозная истина родилась из противопоставления земной реальности истинному (Божественному) миру, данному человеку в откровении. Истина может подразумевать также оппозицию сущности (идеи) и явления. Логическая истина противостоит ложному высказыванию и определяется соответствием суждения (ментальной категории) положению дел (действительности). В любом случае истина обладает признаками вечности (независимости от времени), неизменности, единственности и принадлежности к идеальному миру. Истина единственна, но она возможна, только если мир двойствен, т.е. если он распадается на мир реальный и мир идеальный. Идеальный мир отражает (или моделирует) реальный мир и в этом – логическом – смысле вторичен. В отличие от религиозного и философского понимания истины, основывающихся на оппозиции материи и духа, феномена и ноумена, логическое противопоставление истинных и ложных высказываний обусловлено природой человека как познающего субъекта, с одной стороны, и как субъекта речи – с другой. Говорящий постоянно ищет баланс между неполнотой информации и необходимостью вынести о ней истинное суждение. Он избегает категоричности. Естественный язык живет в постоянной борьбе с двузначной логикой, расшатывает ее законы, скрывает и затемняет ясные смыслы, заменяя объективные суждения субъективными. Логика, со своей стороны, борется против естественного языка и вместе с тем постоянно к нему обращается. Набор естественноязыковых средств уклонения от истины очень велик. К их числу, кроме модальных слов, принадлежат многочисленные знаки приблизительности (более или менее, преимущественно и др.), необоснованные обобщения (вообще говоря, в общем и целом ), знаки модальной неопределенности (как бы, как будто, точно, вроде, похоже ), знаки количественной неопределенности (примерно, около, почти ) и др. Эти и многие другие вопросы были рассмотрены на конференции, проведенной группой ЛАЯз в 1994 (см. Библиогр. № 15).

Изучение отношений между языком и временем стало предметом следующего – пятого– направления исследований группы ЛАЯз: «Язык и время» (см. Библиогр. № 18). Группа обратилась к таким проблемам, как концептуализация времени в лексическом фонде языка, отражение времени в его грамматической системе, влияние на устройство высказываний одномерности (линейности) времени и др. Ф. де Соссюр считал линейность речи одним из двух (наряду с произвольностью языкового знака) фундаментальных принципов, определяющих действующие в языке механизмы. К этому следует добавить однонаправленность движения времени. Таким образом, два свойства времени – линейность (невозможность ветвления, однонаправленность, одномерность) и необратимость движения составляют основные характеристики речи. Они оказывают глубокое воздействие на внутреннюю организацию языка, стремящуюся преодолеть налагаемые временем ограничения. В языке развиваются показатели дистанцированных (далеких) связей – служебные слова, знаки согласования и управления, местоимения, анафора, отсылающая к ранее упомянутым словам, и др. В конечном счете целостность высказывания, выражающего суждение, подавляет фактор времени. Протяженность – это характеристика речи, а не мысли.

Необходимо отметить, что, «подавив» время, логика включила его в сферу своих интересов. В рамках модальной логики были разработаны языки временных логик, формализующих изучение структуры динамического мира. Начало временным логикам было положено логикой действия и продолжено логикой прогноза, предметом которой является вероятностная оценка будущих событий. Эта проблематика также нашла свое отражение в работе конференции «Язык и время» (см. Библиогр. № 16).

Книга Язык и время посвящена памяти Никиты Ильича Толстого, открывшего конференцию докладом Изоморфность временных циклов и их магическое осмысление . Толстой посвятил целую серию исследований представлениям о времени в славянском мире, в котором отчетливо проступает «природная» интерпретация времени (ср. время в значении «погода»). Особое внимание на конференции было уделено особенностям концептуализации времени в славянском мире.

В 1998 совместно с Международным университетом природы, общества и человека «Дубна» была проведена конференция «Языки динамического мира» (см. Библиогр. № 19). На ней были рассмотрены лексические и грамматические способы концептуализации ДВИЖЕНИЯ в физическом, социальном и ментальном пространствах. Анализ выполнялся на материале современных и древних языков. Особое внимание уделялось символическим значениям движений в коммуникации, обряде и ритуале, а также в разных национальных и конфессиональных культурах и в художественных мирах (М.Кузмина, Вяч.Иванова, А.Платонова, В.Хлебникова, И.Бродского, О.Мандельштама, Б.Пастернака и др.).

В Дубне была проведена также конференция «Языки пространств», примыкающая к тематике времени и движения, но все же выдвигающая новый – шестой – комплекс проблем в исследованиях группы ЛАЯз (см. Библиогр. № 19). Были рассмотрены проблемы отношения пространства и времени как двух основных и противостоящих одна другой форм бытия материи: время динамично, пространство статично, время одномерно, пространство трехмерно. Время и пространство воспринимается человеком посредством восприятия материи. Пространство более «наглядно». Поэтому пространственная семантика первична и более экстенсивна, чем темпоральная. Слова, обозначающие положение в пространстве и параметры предметов (высокий и низкий, широкий и узкий, длинный и короткий, прямой и кривой и др.), их форму (круглый и продолговатый, квадратный и кубический и т.д.) и другие пространственные характеристики, участвуют в моделировании социальных и родовых отношений, внутреннего мира человека, его личной сферы, его этических характеристик, мифологических миров, научных знаний. Они являются источником бесчисленного множества метафорических значений, среди которых большую роль играет метафора пути, являющаяся ключевой в осмыслении духовной жизни человека и его целенаправленных действий. Модели предметно-пространственного мира и пространственной ориентации в нем человека (левое и правое, переднее и заднее, верхнее и нижнее ) играют большую роль в познании непространственных объектов, понятий и категорий. На конференции (и в ее опубликованных материалах) большое место отведено семантике пространственных параметров и их переносным значениям в разных языках. Особое внимание уделяется лингво- и культуроспецифичным пространственным концептам (в дагестанских, африканских языках, языке северных селькупов и др.). Большой раздел посвящен образам пространства в художественных мирах разных авторов (Ф.Достоевского, А.Платонова, М.Кузмина, Ф.Тютчева, В.Хлебникова и др.). В книге опубликованы также статьи, посвященные логике пространства, принадлежащие перу крупнейшего логика и философа современности Г.Х. фон Вригта.

Большое место в работе группы ЛАЯз сыграл еще один – седьмой – комплекс проблем, которому была посвящена конференция 1996 года:«Образ человека в культуре и языке» (см. Библиогр. № 17).

Если Бог создал человека, то человек создал язык – величайшее свое творение. Если Бог запечатлел свой образ в человеке, то человек запечатлел свой образ в языке. Он запечатлел в языке все, что узнал о себе и о другом человеке: физический облик и душевный склад, свою боль и свою радость, свое отношение к предметному и непредметному миру. Он передал языку свое игровое начало и способность к творчеству. Язык насквозь антропоцентричен. Путь к осмыслению феномена человека лежит не столько через естественные науки, сколько через естественные языки. Передавая знание, язык формирует сознание. Не случайно основные направления философии 20 в. развиваются под знаком языка. Это объясняется тем, что объектом философской мысли стал человек. Натурфилософию сменила философия жизни.

Главным предметом обсуждения на конференции, посвященной языковому образу человека, стали концепты душа, дух, сердце, стыд, совесть, ум, рассудок и др. Они рассматривались применительно к разным культурным ареалам: русской народной культуре, античному миру, культурам Западной Европы (Испании, Швеции, Ирландии, Англии, Германии), северным народам (селькупам), странам Дальнего Востока (Корее, Китаю) и др. Темой ряда работ был образ человека в художественных мирах (Ф.Тютчева, В.Хлебникова, Б.Пастернака, А.Платонова и др.), а также в философской системе А.Ф.Лосева. Были рассмотрены разные аспекты феномена человека – перцептивный, ментальный, эмоциональный, волитивный, семиотический (национальная и универсальная семантика жестов и симптомов), социальный, коммуникативный, относящийся к действиям, моделям поведения и межличностным отношениям.

«Языки этики» составили седьмойкомплекс проблем, вошедших в поле зрения группы ЛАЯз. Он непосредственно связан и является развитием предшествующей темы. Конференция, посвященная философии морали и этическим концептам, состоялась в 1998. Книга Языки этики , содержащая материалы конференции и посвященная памяти Татьяны Вячеславовны Булыгиной, талантливого лингвиста и постоянного участника семинаров и конференций группы «Логический анализ языка» (см. Библиогр. № 20). На конференции обсуждались проблемы философии нравственности, деонтической логики, типы деонтического дискурса (заповедь, проповедь, назидание, притча, законодательные акты и др.). Этическая оценка рассматривалась на общем аксиологическом фоне, т.е. в ряду других оценок (утилитарной, технической, гедонистической, или сенсорной, эстетической и др.). Большое внимание было уделено понятию деонтической нормы и его варьированию, а также влиянию веры и неверия, религиозных и социальных учений на нравственность человека как личности и как члена общества. В работе конференции приняли участие философы (Ю.А.Шрейдер, ныне покойный, А.А.Гусейнов, Р.Г.Апресян, Л.В.Максимов), логики (И.А.Герасимова), богословы (Х.Куссе, Германия, А.В.Жовнарович, Москва). Большое внимание было уделено анализу этических концептов, таких, как добро, зло, справедливость, стыд, совесть, долг, грех, позор, порок, добродетель, чистота и др. в разных языковых культурах – европейских и восточных (в частности конфуцианстве; см. статью Тань Аошуан). Рассматривалось также место деонтических (ценностных) суждений в языке религии, духовных стихах, художественной литературе и обыденной речи.

Конференция 1999 имела своим предметом семантику КОНЦА и НАЧАЛА, составившую восьмуюобласть работы группы (Библиогр. № 21). На конференции были рассмотрены концептуальные поля, в центре которых стоят понятия «конца» и «начала», «старого» и «нового», «первого и «последнего». Понятие «концов» (разделение конца и начала – явление относительно позднее, и оба эти слова восходят к одному корню) лишь в малой степени свойственно природному миру (нельзя сказать *конец дерева , *конец ноги , *начало ствола и др.). Конец реки называется устьем , а ее начало – истоком , конец горы – вершиной, а ее начало – подножьем и т.д. Природа и ее составляющие мыслятся в терминах целого и его частей, а целое нейтрализует противопоставление начала и конца. Не случайно говорят о кончиках пальцев или кончике носа как о частичках соответствующих частей тела, а не об их границах. Лишь построение геометрических моделей мира, восходящее к Эвклиду и Платону (см. его диалоги Государство и Тимей ), и представление о линейности и однонаправленности движения времени (см. выше) послужили основанием для формирования понятий «начала» и «конца», в равной мере приложимых как к течению времени и протекающим во времени процессам, так и к находящимся в пространстве объектам, имеющим признаки линейности и направленности (прежде всего, дорогам, путям, тропам, улицам и пр.). Наряду с понятиями «конца» и «начала» на конференции были рассмотрены также философские проблемы, побудившие обратиться к понятиям безначального и бесконечного (доклады А.В.Жавнеровича, В.И.Постоваловой, А.В.Рафаевой, а также Н.В.Солнцевой о понятии начала в древнекитайской философии). Естественно, что тематика конференции направляла внимание к следующим основным комплексам вопросов: проблеме вида глагола и возможности редукции продолженного действия к точке на временной оси, совмещающей начало и конец, семантике глаголов, их приставочным формам, а также сознательности или самопроизвольности начала и конца осуществляемых человеком действий. Особое внимание было уделено началу и концу поэтического текста в разных литературных школах (доклад О.Хансена-Лёве о «конце» у Хармса, А.Хакер – о начале и конце в Досках судьбы В.Хлебникова и др.). Была рассмотрена также «семантика обветшания», лежащая между «началом» и «концом», и «семантика обновления», расположенная между «концом» и «началом», а также многочисленные коннотации, сопутствующие понятию «конца» (ср. конец-завершение и конец-разрушение, конец как достижение цели и конец как невозможность ее достигнуть, конец-выигрыш и конец-проигрыш и др.).

Общее направление исследовательских интересов группы ЛАЯз – реконструкция моделей мира по данным естественных языков – привело к девятойв общем тематическом ряду проблеме: КОСМОС и ХАОС (концептуальные поля «порядка» и «беспорядка»), которой была посвящена конференция 2000. В задачи конференции входило рассмотрение двух противостоящих друг другу понятийных сфер, одна из которых формируется глобальным концептом «космоса» (космос, порядок, норма, закон, закономерность, гармония, организованность, аккуратность и др.), а другая – концептом «хаоса» (хаос, беспорядок, аномалия, девиация, отклонение, нарушение правила, бедлам, безалаберность, случайность, дисгармония и т.п.). Оппозиция порядка и беспорядка обсуждалась на конференции очень широко: применительно к миру жизни в его предметно-пространственном и временном аспектах, применительно к внутренней жизни человека – ментальной и эмоциональной, применительно к действиям человека и, наконец, к сферам социальной и культурной жизни, межличностных отношений, разных видов дискурса. Большое внимание привлекла к себе проблема эстетизации хаоса в художественных мирах, в частности дионисийский аспект хаоса в творчестве Вяч.Иванова, а также взаимодействие иррационального, стихийного начала, присутствующего в художественном творчестве, и эстетических требований, предъявляемых поэтической формой (ритмом, рифмой, метром и т.п.). В конференции, наряду с филологами, принимали участие физики, логики и философы: Е.Д.Смирнова, В.Г.Буданов, Л.В.Максимов, Е.Г.Веденова и др.

В июне 2002 группа ЛАЯз предполагает провести конференцию «Языки эстетики», посвященную концепту КРАСОТЫ и тому понятийному полю, центром которого он является. Этот – десятый – комплекс проблем должен завершить цикл, образуемый триадой ИСТИНА, ДОБРО, КРАСОТА, который был начат изучением понятия истины, продолжен этической проблематикой, а в 2002 должен закончиться изучением отражения в разных языках и культурах эстетических значений. Общая задача конференции – анализ и описание лексических, синтаксических, интонационных и других средств выражения эстетической оценки – положительной и отрицательной. В качестве материала предполагается использовать: современные тексты – искусствоведческие, художественные и публицистические, разговорную речь разных слоев общества, данные диалектов и фольклора, этимологии, исторические памятники, данные древних языков. Особое место будет уделено: 1) дефинициям концепта «красоты» в разных культурах и теориях искусства, 2) различию в эстетической оценке реальных объектов и их художественных образов в разных видах искусства (словесном, изобразительном, музыкальном), 3) границам эстетической оценки, 4) эстетической оценке природного и духовного мира, 5) отношению прекрасного к статике и динамике, хаосу и порядку, 6) метафорам и другим образным средствам выражения эстетической оценки разных типов объектов живой и неживой природы, 7) допустимости верификации суждений, выражающих эстетическую оценку, 8) диахроническим изменениям эстетических оценок в жизни и в искусстве.

В работе группы «Логический анализ языка» участвуют логики, философ, филологи и лингвисты. В первые годы в работе группы принимал участие логик Владимир Александрович Смирнов (ныне покойный), способствовавший самой ее организации. Состав группы не является стабильным. В ее семинарах и конференциях участвуют те специалисты, которым интересна данная проблематика. Среди постоянных участников можно назвать: Н.Д.Арутюнову, О. Ю.Богуславскую, Т.В.Булыгину (ныне покойную), В.Г.Гака, И.А.Герасимову, Г.В.Гриненко, В.П.Григорьева, М.А.Дмитровскую, Анну А.Зализняк, С.В.Кодзасова, О.А.Казакевич, И.М.Кобозеву, Г.И.Кустову, Г.Е.Крейдлина, И.Б.Левонтину, М.Ю.Михеева, С.Е.Никитину, Е.В.Падучеву, А.Б.Пеньковского, В.А.Плунгяна, Т.В.Радзиевскую, Е.В.Рахилину, Р.И.Розину, Н.К.Рябцеву, Е.Д.Смирнову, Ю.С.Степанова, Тань Аошуан, Н.А.Фатееву, И.Б.Шатуновского, А.Д.Шмелева, Е.С.Яковлеву, Т.Е.Янко и других.

Большую организационную работу, в частности по редактированию и подготовке к печати выпусков серии «Логического анализа языка», выполняют Н.К.Рябцева, Н.Ф.Спиридонова и Т.Е.Янко.

Режим работы группы ЛАЯз складывается из ежемесячных семинаров (последняя пятница каждого месяца), на которых обсуждается доклад одного из участников группы или приглашенного коллеги, ежегодных конференций (май – июнь) и публикации материалов конференций или рабочих совещаний, которые в первые годы проводились параллельно с конференциями. В семинарских дискуссиях участвуют преподаватели учебных центров и научные сотрудники исследовательских институтов. На конференции приезжают многие коллеги из разных городов России, Украины и Белоруссии: Калуги, Новгорода, Ростова-на-Дону, Калининграда, Дубны (где были проведены две конференции ЛАЯз, организованные совместно с Дубнинским университетом), Владимира, Рязани, Киева, Луганска, Хмельницкого, Минска и др. городов. Среди докладчиков на семинарах и конференциях можно назвать также многих зарубежных коллег: Д.Пайара (Франция). П.Серио и Д.Вайса (Швейцария), Д.Вандервекена (Канада), Б.Тошовича, Т.Ройтера, А.Ханссен-Лёве (Австрия), Й. ван Лёвен-Турновцову, Т.Анштатт, Х.Куссе (Германия), Р.Гжегорчикову (Польша), Дж.Лакоффа, О.Йокойаму, А.Ченки (США). А.Вежбицкую (Австралия), Ф.Джусти-Фичи, Р.Бенаккьо (Италия), Б.Нильссон (Швеция), П.Дурста-Андерсена (Дания) и др.

Публикации группы «Логический анализ языка»

1. Пропозициональные предикаты в лингвистическом и логическом аспекте. Тезисы докладов конференции. М., 1987.

2. Прагматика и проблемы интенсиональности. М. 1988.

3. Референция и проблемы текстообразования. М., 1988.

4. Логический анализ языка: Знание и мнение. М., 1988.

5. Логический анализ языка: Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М., 1989.

6. Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста. М., 1990.

7. Концептуальный анализ: методы, результаты, перспективы. Тезисы докладов конференции. М., 1990.

8. Тождество и подобие, сравнение и идентификация. М., 1990.

9. Логический анализ языка: Культурные концепты. М., 1991.

10. Действие: Логические и лингвистические модели. Тезисы докладов конференции. М., 1991.

11. Логический анализ языка: Модели действия. М., 1992.

12. Логический анализ языка: Ментальные действия. М., 1993.

13. Логический анализ языка: Язык речевых действий. М., 1994.

14. Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

15. Логический анализ языка: Истина и истинность в контексте разных культур. М., 1995.

16. Логический анализ языка: Язык и время. М., 1997.

17. Логический анализ языка: Образ человека в культуре и языке. М., 1999.

18. Логический анализ языка: Языки динамического мира. Дубна, 1999

19. Логический анализ языка: Языки пространств. М., 2000.

20. Логический анализ языка: Языки этики. М., 2000.

21. Логический анализ языка: Семантика начала и конца. М., 2002.

22. Логический анализ языка: Хаос и космос. Концептуальные поля порядка и беспорядка. М., 2002.

Литература:

Кобозева И.М., Кустова Г.И. Хроника конференции «Языки пространств ». – Известия РАН, серия литературы и языка, т. 56, 1997, № 6
Ковшова М.Л. Хроника конференции «Семантика конца и начала ». – В кн.: Проблемы филологии, 2000

 ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Логический анализ опасностей базируется на понятиях булевой алгебры (алгебры логики).
В алгебре логики переменные, обозначаемые заглавными буквами, имеют, как правило, смысл некоторых событий или факторов. Например, можно обозначить символом А событие, состоящие в повреждении какой-то части машины. Если это происходит, то мы говорим, что А=Т или что А истинно. Если это событие не происходит, говорим, что А=F или что А ложно. Такие высказывания справедливы для некоторого определенного интервала времени и вероятности, связанной с появлением события. Переменные в алгебре логики принимают два значения: истина или ложь (появление или непоявление). Аналогично и функции принимают два значения в зависимости от комбинации логических переменных. Функции образуются с помощью операций И, ИЛИ и НЕ. Смысл этих операций определяется таблицами истинности.

Истинное значение функции задается значениями переменных, входящих в нее. Например, пусть функция А имеет вид
А = ВС + D.
Чтобы определить истинное значение А, надо знать истинные значения четырех переменных. Вычисление значения отдельных членов ведется в порядке: (1) НЕ, (2) И и (3) ИЛИ. Таким образом, если В=ЛОЖЬ, С=ИСТИНА, D=ИСТИНА и Е=ЛОЖЬ, то, используя таблицы, получим:
А = FT + T = FT + TT = F + T = T.

Порядок вычисления операций может быть изменен применением скобок, причем выражения внутренних скобок вычисляются первыми. Например,
А = В() = F() = F() = F = FT = F.

При определенных навыках такие вычисления производятся достаточно быстро.
Особый интерес представляет применение алгебры логики для анализа предполагаемых производственных опасностей.

ПРИМЕР 1. На новой машине имеется цепной привод, который хоть и имеет защитное устройство, но в данном режиме работы должен быть убран. В нормальном режиме сама цепь работает с большим напряжением. Поэтому можно ожидать, что она быстро изнашивается и периодически рвется. Частицы от другого оборудования, попадая в цепь, также могут привести к ее обрыву. В случае обрыва цепи имеющееся защитное устройство, в зависимости от обстоятельств, может не обеспечить защиту рабочего.

Логическими переменными в этом случае будут:
А - защита цепи убрана;
В - цепь изнашивается и рвется;
С - технологические частицы приводят к обрыву цепи;
D - защита достаточна, чтобы защитить рабочего в любом случае.
Х - соответствует наличию опасной ситуации. Логическая операция примет вид
Х = А +B +C или Х = А + (В + С) .

Для предотвращения опасной ситуации нужно, чтобы величина Х не стала истиной. Это имеет место, когда А ложно, D истинно или и В и С ложны одновременно.

Покажем еще пример использования принципов алгебры логики. В частности, применим отождествление истинного события с единицей, а ложного с нулем.

ПРИМЕР 2. При строительстве здания компрессорной станции проводились отделочные работы. Бригада отделочников, численностью пять человек, работала на лесах на высоте 3 м от нулевой отметки. При установке бадьи с раствором леса обрушились. Четыре человека были травмированы. Очевидцы несчастного случая, пострадавшие и должностные лица дали показания, на основании которых были выделены основные факторы несчастного случая.

Обозначим эти факторы логическими переменными (заглавными буквами):
А - леса удовлетворяли техническим условиям (ТУ) и правилам техники безопасности (ПТБ);
B - крановщик был нездоров;
C - нагрузка на леса удовлетворяла ТУ и ПТБ;
D - кран был неисправен;
E - на леса был установлен слишком тяжелый груз;
F - в момент опускания груза производился поворот стрелы;
G - перед началом работы крановщик осмотрел кран;
H - перед началом работы мастер осмотрел леса.

Анализ причин несчастного случая (отказа) при помощи булевых функций выполняют следующим образом. Установив факторы несчастного случая (НС) составляется матричная форма (табл. 6.11.1) для его описания. Если очевидец утверждает, что данный фактор имел место, в соответствующую графу заносят "1", если нет, то "0", при отсутствии адекватной информации делают прочерк "-". Затем составляют функцию алгебры логики (Fал). Для каждого очевидца определяют свою конъюнкцию. Если фактор имел место, то букву записывают в утвердительном значении; если нет - в виде инверсий; при "-" букву опускают. Полученную функцию минимизируют перебором всех эквивалентных формул (либо применяя соответствующие методы) и подвергают анализу, при котором устанавливают основные причины несчастного случая и сопутствующие им факторы.

Таблица 6.11.1
Подготовка данных для составления Fал

Искомую Fал, для которой X - несчастный случай, запишем в виде
X = ADH+ACD+BF+DG+D+DF+H.

Минимальная формула будет иметь вид
X = BF + D + ACD + FH.

Если несчастный случай произошел, то X=1, т.е. имеет место одна из четырех альтернатив:
- крановщик не был здоров, кран был исправен, был поворот стрелы в момент опускания груза;
- крановщик был здоров, кран был неисправен;
- леса удовлетворяли ТУ и ПТБ, нагрузка на леса удовлетворяла ТУ и ПТБ, груз был установлен на леса в соответствии с требованиями ПТБ;
- кран был исправен, был поворот стрелы в момент опускания груза, мастер осмотрел леса перед началом работы.

Из примеров очевидно, что алгебра логики не отвечает на поставленный вопрос, но дает возможность поставить задачу так, что решение может быть принято при минимальной трудоемкости последующего анализа и сократить количество рассматриваемых подсистем.

Влюбленные мужчины - существа загадочные. В кино и любовных романах они совершают подвиги, носят на руках и осыпают даму сердца миллионом роз. Но в реальной жизни парни предпочитают искусно скрывать чувства от предмета обожания. Женщины недоумевают: «Любит, не любит?» Как понять, что таится за необъяснимым поведением? Почему влюбившись, смелый мачо становится смущенным и притихшим, а скромный ботаник начинает пускаться во все тяжкие?

Зачастую женщина интуитивно чувствует себя причиной странных перемен мужского поведения. Но как убедиться на 100%, что парень действительно влюблен, а не играет с вами? Чтобы выяснить истину, нет необходимости обращаться к экстрасенсам и гадать на кофейной гуще. Внимательно проанализировав мужское поведение, любовный диагноз поставить несложно.

Чтобы глубже понять признаки неравнодушия, выясним, зачем мужчины скрывают искреннюю симпатию?

Почему парень молчит о своих чувствах

• Боится выглядеть слабым

В обществе прочно укоренилась мысль, что эмоциональность - исключительно женская прерогатива. Это дает право представительницам прекрасного пола не сдерживать душевные порывы. Если девушка прыгает от восторга, плачет от нахлынувших переживаний, это считается нормальным.

Мужчина - иное дело. Он должен соблюдать негласный кодекс мужественного поведения. Экспрессивные проявления нежности, банальной радости, обиды, слезы моментально расцениваются окружающими как признаки слабости. Помимо общественного мнения парень становится уязвленным в собственных глазах. Чтобы сохранить достоинство, он подсознательно скрывает свои чувства даже, если женщина ему глубоко не безразлична.

• Не уверен во взаимности

Несмотря на кажущуюся смелость, мужчины боятся быть отвергнутыми в любви. Этот страх усиливается пропорционально силе симпатии.

Чтобы понять скрытность влюбленного парня, попробуйте вообразить такую ситуацию. Допустим, у вас есть двое знакомых, к одному из которых вы испытываете недвусмысленный интерес. Случайно у вас появился лишний билет на спектакль (концерт, экскурсию). Вы спокойно подойдете и предложите его лишь тому, кто вам безразличен.

Отказался? Не проблема, найдется другой попутчик. Другое дело, если вы захотите пригласить того, в кого тайно влюблены. Вы не можете уснуть, прокручиваете варианты развития разговора, подбираете нужные слова и интонации. В итоге, так и не решаетесь осуществить задуманное.

В чем же дело? Страх отказа перевешивает желание приятно провести время с любимым. Вы боитесь удостовериться в отсутствии взаимности, поэтому вынуждены скрывать свои чувства. Так же и нерешительный мужчина боится оказаться ненужным и отвергнутым.

• Не может понять, что происходит

Когда чувство охватывает внезапно, даже привыкшие анализировать происходящее парни находятся в растерянности. Психология утверждает: у мужчин сильно развито логическое мышление, они склонны доверять разуму, а не сердцу. Поэтому пока такой материалист не убедится в истинности собственных чувств, он не отважится на объяснение.

• Боится зависимости

Влюбленный не видит негативных качеств избранницы. Плотно надетые розовые очки делают его лакомым предметом для женских манипуляций. Обманутый мужчина будет остерегаться снова попасть в ловушку чувств. Иногда сильный пол клянется до последнего, что инициатива отношений исходит исключительно от женщины.

Помимо перечисленных причин возможны и менее романтичные моменты, заставляющие парня скрывать свои чувства. Например, если он женат и не может решиться завести побочную связь. Немолодой человек может сомневаться, что в почтенном возрасте пристойно заводить разговор о любви.

Признаки скрытой мужской влюбленности

Психологи отмечают, что скрытность в сердечных делах овладевает мужчиной, когда он испытывает искреннюю заинтересованность в партнерше. Казанова, наоборот, склонен к открытой демонстрации своих чувств. Если только он не решил заинтриговать вас, чтобы вызвать ответный интерес. Понять, скрывает мужская загадочность настоящую любовь или сексуальное влечение, помогут следующие признаки.

Психология поведения

Поступки влюбленного мужчины зачастую предсказать трудно. Задумчивость и печаль сменяется возбужденной раскованностью. Неожиданно его охватывают лирические порывы. Любитель поэзии вспомнит Есенина, Цветаеву или выученный в школе стишок. Эстет заведет разговор о прекрасном: живописи, опере, архитектуре. Умник постарается доказать теорему века или решить проблему глобального потепления. Будьте осторожны: красноречие действует на женщин завораживающе и скрывает не только влюбленность, но и более приземленные чувства.

Если дама сердца образованна и начитанна, мужчина начнет гуглить непонятные термины, чтобы поддержать содержательную беседу. Если возлюбленная предпочитает спорт, встанет на коньки, ролики, променяет рыбалку на занятия йогой, лишь бы побыть вместе. Он будет искать разные поводы, чтобы попасть в поле внимание избранницы: предложит подвести до дома, починить утюг, повесить картину и т. д. Не встретив явной взаимности, мужчина может неожиданно пропасть, но только затем чтобы собраться с силами для новых «подвигов» на любовном фронте.

Доверительность в отношениях

Несмотря на индивидуальные различия, представители сильного пола едины в одном: не любят посвящать посторонних в личное пространство. В эту категорию попадают и девушки, в которых они не заинтересованы. Когда мужчина начинает делиться сокровенными переживаниями, он действительно влюблен.

О доверии свидетельствуют даже обыденные вещи. Например, разрешение похозяйничать в «холостяцкой берлоге», просьба подобрать гардероб, дать жизненный совет, поговорить по душам. Если вы замечаете подобное поведение, важно разграничить настоящую доверительность и банальную эксплуатацию. Если верно последнее, мужчина нуждается не во второй половинке, а скорее в помощнице по хозяйству.

Готовность к компромиссам

В социуме еще жив стереотип, что мужская точка зрения превыше мнения женщины. Но в серьезных отношениях мужчина готов пойти на уступки. Чтобы понять, скрывает ли мужчина настоящие чувства, поставьте его перед проблемой, требующей принятия решения. Любящий парень предпочтет пойти на компромисс, а не авторитетно настаивать на своем.

Как угадать чувства по взгляду?

Все вышеизложенные признаки влюбленности лежат в материальной плоскости. Это выводы, которые следуют из конкретных слов и действий мужчины. Но понять, что парень скрывает чувства можно, не прибегая к сложному психологическому анализу. Достаточно понаблюдать, как он смотрит на любимую девушку.

Взгляд влюбленного мужчины без слов выдает искреннюю симпатию. Он не в силах себя контролировать, зов природы заставляет взирать на предмет своего обожания «малиновыми глазами». В таком взоре легко читается восхищение и восторг. Он рассматривает женщину как прекрасную картину, любуясь каждым движением и изгибом тела. Иногда заворожено замирает на мгновение, как бы погружаясь в транс.

Субъекты, имеющие сильную психологическую подготовку, пытаются скрывать и эту выразительную особенность. Поняв, что постоянно разглядывать даму неприлично, они начинают «шифроваться»: бросать частые взгляды исподтишка. Но тактика прикрытия рано или поздно обнаруживает себя.

Тело и жесты

Непроизвольные движения выдают влюбленного даже при явных попытках замаскироваться. Понаблюдайте за его руками: душевное волнение и возбуждение вызывает тремор, ладони от волнения становятся влажными. Скрывая чувства, он часто скрещивает на груди руки. Этот жест свидетельствует о внутренней закрытости.

Его тело может быть закрепощено или сковано. Внезапно телесная зажатость сменяется противоположностью. Мужчина вдруг распрямляется, как бы демонстрируя свою представительность. Руки в такие моменты он держит, как правило, за поясом брюк. Парню важно (чаще непроизвольно) показать свою силу, дородность и мужское достоинство. Интуитивно чувствуя порыв, окружающие женщины бросают на него одобрительные взгляды.

Влюбленному мужчине важен телесный контакт с предметом своего обожания. Скрывая свои чувства, он часто непроизвольно прикасается к руке, плечу или талии любимой девушки, давая понять, что она ему не безразлична.

Внешний вид

Влюбившись, парень начинает испытывать повышенный интерес к своей внешности. Пижоны отправляются на шопинг, не скупясь закупая брендовые вещи. Особо пристальное внимание уделяется показателям мужской состоятельности: крутым часам, брутальным кожаным аксессуарам, в ход идут даже массивные золотые украшения. Мужчины, спокойно относящиеся к моде, обязательно постирают джинсы, обновят старую рубашку или свитер, достанут из гардероба пару новых носков, начистят до блеска обувь.

Явные признаки мужской влюбленности - частое рассматривание себя в зеркале, стильная прическа, идеальная выбритость. Особо следует отметить пристрастие к парфюму. Равнодушный к парфюмерии мужчина вдруг заблагоухал в вашем присутствии? Бесспорно, вы его заинтересовали, как бы мастерски он не скрывал свои чувства.

Мачо с повышенным уровнем адреналина обязательно запишется в качалку. Упругие бицепсы для мужчин - непременный атрибут привлекательности и сексуальности.

Ревность

Появившаяся агрессия к потенциальным конкурентам - самый характерный симптом мужской влюбленности. Даже тихий парень способен на настоящую схватку за даму своего сердца. Как только на горизонте замаячит возможный соперник, срабатывает боевой инстинкт. Зачастую такое ревнивое отношение открывает чувства мужчины окружающим лучше всяких слов.

Как поступить женщине

Если вы заметили в знакомом мужчине вышеизложенные признаки, приглядитесь к нему повнимательнее. Если вы заинтересованы в развитии отношений, ненавязчиво дайте понять, что не против более активных знаков внимания. Искренняя улыбка или комплимент способны окрылить даже робкого мужчину на выражение своих намерений.

Если не рассматриваете его в качестве партнера, не обижайте грубостью или равнодушием. Пусть даже скрывая чувства, вас любят, а это случается далеко не с каждой. Ощутите свою избранность, постарайтесь понять и отнестись с уважением.

Вспомните проникновенные слова А. С. Пушкина.

Что делать, если появляются мысли об измене мужчины? Говорят, женщины чувствуют измену. Когда стоит довериться своей женской интуиции?

Читайте прямо сейчас:

1. Почему женщина чувствует измену мужчины?
2. Как работает женская интуиция?
3. Мысли об измене — это женская интуиция или страх?
4. Что делать, если чувствуешь измену?

Почему женщина чувствует измену мужчины?

Любовь, романтика, цветы, объятия, поцелуи, великолепный секс – все это атрибуты счастливых отношений между мужчиной и женщиной. Но, что делать, если вдруг появляются мысли об измене мужчины? Отмахнуться или довериться своей женской интуиции 1 ?

Даже если нет никаких доказательств, но упорное чутье твердит об обратном, стоит отнестись к нему со всем вниманием. Женскую интуицию ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов – это мощная экстрасенсорная сверхспособность, которая, порой, изумляет своей точностью!

По данным исследований, 85% женщин, подозревая мужчину в измене, оказываются правы!

Как работает женская интуиция?

Женская интуиция, или, как принято называть, «шестое чувство», срабатывает на подсознательном уровне. Это считывание тончайших энергетических вибраций окружающего пространства.

Если мужчина неверен, но при этом старается внешне вести себя, как обычно, женская интуиция непременно отреагирует на изменения в его энергетике. В этом случае, даже если нет никаких признаков или доказательств измены, женщины чувствуют измену, а ощущение вызывает соответствующие мысли.

Мысли об измене — это женская интуиция или страх?

Перед тем, как довериться своим предчувствиям, нужно четко понять, что представляют собой мысли об измене — действительно это голос интуиции, или это страх потерять любимого человека?

Очень часто страх потерять партнера сопровождается неуверенностью в себе и низкой самооценкой. Появляется раздражительность, недовольство, беспричинная ревность к любой женщине, которая просто беседует с вашим мужчиной, и т.д.

Испытывая подобный страх, женщина может захотеть проверить своего партнера!

Она захочет все время быть в курсе его дел, встреч, разговоров по телефону. Она даже может тайно проверять его вещи, надеясь и, одновременно, боясь, найти доказательства своих подозрений.

О чем должна помнить женщина?

Беспочвенные сомнения и подозрения, вызванные подмыслями, что «я недостаточно хороша, и есть женщины намного интереснее меня», могут разрушить любые, даже очень крепкие отношения.

Интуиция работает по-другому!

Когда информация приходит через интуитивный канал, появляется внутренняя уверенность, что все обстоит именно так, и не иначе. Есть просто знание про измену мужчины, а сомнений нет.

Что делать, если чувствуешь измену?

Если есть подозрения, но нет уверенности, не стоит выходить на тропу войны и обвинять любимого человека в неверности. Негативные эмоции и обиды – не самые лучшие помощники.

Что стоит делать, а что нет?

Сначала лучше успокоиться и привести мысли в порядок, иначе можно сгоряча наговорить того, о чем потом придется пожалеть. Для избавления от негативных мыслей, лучше всего воспользоваться медитацией.

У женщин интуитивный канал развит достаточно хорошо. В состоянии транса (глубокого расслабления) можно обратиться с вопросом к своему подсознанию или Высшим Силам, попросить совет и помощь. Ответ обязательно придет в виде внутреннего голоса, мысли, осознания, или в виде какой-то внешней подсказки.

Если мысли про измену мужа — лишь страх его потерять?

В этом случае стоит поработать над своей самооценкой.

Любая женщина, в первую очередь, должна нравиться самой себе. Важно знать о своих достоинствах, принимать, любить и уважать себя, тогда и отношение мужчины будет соответствующим.

Примечания и тематические статьи для более глубокого понимания материала

¹ Интуиция - метод решения задач посредством единомоментного подсознательного вывода, основанный на воображении, эмпатии и предшествующем опыте, «чутьё», проницательность (